Фото Т. Никитиной
Академический театр оперы и балета – главный театр республики – переживает глобальные перемены. 1 октября коллективу представили нового худрука театра Владимира Рылова, а 7 октября – нового директора, только что покинувшего пост замминистра культуры Забайкальского края Дмитрия Дылыкова.
Как все происходящее воспринимается внутри театральных стен, мы попросили рассказать солиста балета, председателя профсоюзного комитета театра Булыта Раднаева.
– Булыт, вы служите в театре вот уже больше двадцати лет, пережили нескольких министров культуры Бурятии, директоров, худруков и наверняка согласитесь, что работать с творческими людьми дело непростое. Кто из директоров оперного, на ваш субъективный взгляд, справлялся с поставленными задачами лучше всего?
– Размышляя с позиции сегодняшнего дня, мне бы хотелось особо выделить Людмилу Николаевну Намсараеву. Тогда театр пережил шесть сложнейших лет реконструкции, без крыши над головой, в постоянных гастролях, и только благодаря ее таланту руководителя удалось сохранить коллектив, репертуар, будущее.
– Насколько помнится, отставка Намсараевой произошла как раз из-за недовольства коллектива ее деятельностью. Тогда еще была свежа в памяти история с балериной Татьяной Тангановой, вынужденной уехать из Бурятии. Что вы сегодня думаете по этому поводу?
– Лично мы против Людмилы Николаевны не выступали. Вопросы были, в том числе и касаемые срочных контрактов с артистами, но в той ситуации директор, наверное, не могла их решить. Что касается Татьяны Тангановой, то это история ее личных взаимоотношений не с Намсараевой, а с тогдашним хореографом театра Екатериной Балдановной Самбуевой. И родители балерины пошли к журналистам, в защиту Тангановой выступил министр культуры Бурятии Владимир Прокопьев, все это раздули до невозможности. Между тем дирекция была права в своих требованиях о необходимости соблюдать дисциплину, порядок.
– Другой скандал с участием «балетных» случился семь лет назад, уже при директоре Аюне Цыбикдоржиевой, а благодаря передаче Ивана Урганта еще и прогремел на всю страну. Дарима Линховоин тогда дала «Новой Бурятии» обширное интервью, где не самым лестным образом обрисовала персонально вашу роль в «массовой драке в честь юбилея театра». Как считаете, в этом была вина руководства?
– Скорее, здесь недоработали заместители. Коллектив собрался отметить 75-летний юбилей театра, был выходной день, не совсем продумана оказалась программа мероприятия. Одним словом, случилась потасовка, но никак не массовая драка, как написали во всех газетах. Хочу сказать только, все произошедшее неожиданным образом повлияло на известность театра. Когда директор договаривалась о концертах бурятского оперного театра, куда бы она ни позвонила, на том конце трубки слышалось: «так это вы тот самый театр…».
– Почему из театра ушел худрук балета Морихиро Ивата? Объясняя свой отъезд в Нижний Новгород, в интервью тамошнему изданию он признался, что напрасно верил, что может что-то изменить во вверенной ему балетной труппе. Он сказал: «Оказывается, с человеческой ленью бесполезно бороться! Мне потребовалось 7 лет работы, чтобы понять эту нехитрую истину». О чем и о ком он говорил?
– Для всех нас было большой неожиданностью все это прочитать. Мори-сан никогда не был конфликтным человеком, ничего такого его уходу не предшествовало. О своем решении он сообщил, когда театр был на гастролях в Хабаровске. Мори-сан много сделал для театра, были замечательные постановки, он большой трудяга. От балетной группы никаких жалоб в его сторону не поступало.
– Тем не менее все чаще раздавались голоса о том, что худрук бурятской оперы, лицо национального театра, априори не может называться Мори-сан. Говорили о засилье японских артистов среди балетных, о непонятной деятельности Фонда Морихиро Ивата в Бурятии. Что-нибудь можете сказать по этому поводу?
– На сегодня среди 60 артистов балета японцев всего 9, и это вызвано ничем иным, как дефицитом кадров. Фонд Морихиро Ивата был создан, как мы поняли, для привлечения средств на постановки, и в театр несколько раз приезжали представители японского автомобильного концерна, которые выступали спонсорами ряда балетных проектов, так как на балет традиционно выделялось меньше денег. Были концерты с самурайскими мечами, какими-то еще национальными элементами. На средства фонда в Улан-Удэ была открыта школа Морихиро Ивата, которая работает до сих пор.
Я думаю, что Мори-сан в какой-то момент начал чувствовать все эти моменты и принял решение уехать в Нижний Новгород.
– Можно объяснить, почему Владимир Путин и президент Сирии встречаются в условиях строжайшей секретности. Но, согласитесь, когда о назначении нового худрука и директора бурятского оперного театра все, включая действующее руководство, узнают в последний момент едва ли не в ходе какой-то спецоперации, несведущему человеку это понять трудно. Почему нельзя было назначить открытый конкурс хотя бы на пост директора оперного театра, заслушать все поступившие кандидатуры, выбрать достойного? В конце концов, почему директором назначен Дмитрий Дылыков, вы как-то можете объяснить?
– На самом деле все до последнего момента держалось в строжайшей тайне, в которую был посвящен только самый узкий круг лиц. Возможно, со стороны все кажется несколько забавным, но, поверьте, зная атмосферу внутри, это не лишено оснований. Возможно, когда-нибудь мы станем свидетелями конкурса на пост директора, но не сейчас. Неоднократно лично я высказывал мнение, что ведущему театру не везет с директорами, потому что все они женщины (Намсараева – Цыбикдоржиева – Жамбалова). Возможно, выбор Дмитрия Дылыкова мог быть связан и с этим обстоятельством.
– Нужно иметь богатое воображение, чтобы рассмотреть в новом директоре твердую мужскую руку. А кто еще мог бы возглавить театр, подать заявку, если бы был объявлен конкурс? Есть человек, который досконально знает оперный, его коллектив, специфику и, соответственно, финансы?
– Таким человеком я считаю бывшего главного бухгалтера Бурятского театра оперы и балеты Аюну Гармаевну Доржиеву. Она много лет проработала на этой должности, действительно знает все тонкости и механизмы работы огромного коллектива. После того как в театральных учреждениях произошла централизация бухгалтерии и все главные бухгалтера попали под сокращения, Аюна Гармаевна уволилась.
– Вы готовы подтвердить, что на все происходящее сейчас в театре повлиял Алексей Цыденов? Помнится, три года назад глава Бурятии, впервые переступивший стены вашего храма искусств, был шокирован увиденным. Можно вспомнить, как это все происходило?
– Как известно, в 2018 году после проверки Счетной палаты Бурятии появился приказ об увольнении директора Аюны Владимировны Цыбикдоржиевой. По этому поводу в театре состоялось собрание коллектива. Предварительно было написано письмо главе, меня попросили это письмо подписать, хотя я на тот момент не был председателем профкома. Я был удивлен, когда на собрание пришел сам Алексей Самбуевич, потому что, по моему мнению, не его дело разбираться в театральных конфликтах. Достаточно было присутствия замминистра культуры Бурятии.
Обстановка была накалена, раздавались выкрики: «Аюна Владимировна – наш директор!». Еще немного и артисты готовы были встать и уйти, показать главе Бурятии свои спины, и это было бы ужасно. Организаторы всего происходящего действа очень надеялись на это, но, к счастью, этого не случилось. Представитель министерства культуры Бурятии начал показывать присутствующим слайды, на которых были перечислены финансовые нарушения, выявленные Счетной палатой Бурятии. Вот тогда мы впервые увидели много интересного для себя, о чем раньше только догадывались. Цыденов еще сказал: «мы решили показать не все, чтобы вас не шокировать».
– Каких изменений вы ждете в самое ближайшее время?
– Самый болезненный вопрос, который поднимаем с 2014 года, это вопрос срочных трудовых договоров, лишающих артистов социальной защищенности. 7 октября я, как председатель профкома, принял участие в работе трехсторонней комиссии во главе с первым зампредом Всеволодом Мухиным, где до 1 декабря текущего года было дано задание проработать вопрос перевода артистов на бессрочные договоры. В главном театре страны артисты не должны трудоустраиваться так, как это происходит сейчас. Я все это понимаю так, что в главный театр республики приходят значительные средства, поэтому как тратятся эти деньги, с определенного момента это стало интересовать главу республики.
Кроме того, не так давно Конституционный суд России вынес решение, запрещающее сокращать зарплату артистам, если они в течение какого-то времени не были заняты в творческом процессе. В суд с этим вопросом обратилась солистка Государственного театра оперы и балета Удмуртской Республики, судьи рассмотрели нормы трудового законодательства и выявили произвольное толкование некоторых пунктов, требующее разработки новых критериев оценивания.
– Успеха вам!
