После того, как на последней пресс-конференции Вячеслава Наговицына сразу два республиканских СМИ задали вопрос, пойдет ли глава на прямые выборы, разговоры о предстоящей избирательной кампании не утихают ни на минуту. Мы решили встретиться с людьми, не понаслышке знакомыми с данной работой, чтобы задать им три вопроса: 1. в каких избирательных кампаниях республиканского уровня вы участвовали и в каком качестве? 2. По некоторым данным, коммунисты в Иркутске затратили на победу 400 млн. рублей. Если бы выборы главы Бурятии были завтра и вам дали 400 млн. рублей, на что бы вы их потратили? 3. Возможно ли в Бурятии то, что произошло в Иркутске?
Сергей Аюшеев – 1. начальник штаба по Октябрьскому району на выборах в Госдуму в 1997 году, начальник республиканского штаба по выборам в Госдуму в 2011 году. Участие в выборах в Народный Хурал в 2013 и Улан-Удэнский городской cовет 2014 года.
- Классические затраты на выборные кампании предполагают на каждого избирателя примерно по 5 долларов. Если в республике максимум 700 тысяч голосующих, умножим на 5 долларов, получим 3,5 млн. долларов или примерно 200 млн. рублей. По меркам олигархов это немного, а значит, имея деньги, выиграть выборы в Бурятии можно будет легко, дешево и весьма спокойно. Кто может их выиграть? №1 – кандидат, который будет поддержан административным ресурсом №2 – просто человек с деньгами, выходец из Бурятии, Иркутской области и не обязательно, что он будет бурят. Ни одной такой кандидатуры в поле нашей видимости на сегодня нет ни среди действующей власти, ни среди оппозиции. Ни одна политическая партия в республике ничего не сделала, чтобы подготовить такого кандидата и сплотить вокруг него определенные силы.
Каким образом кандидат мог бы набрать очки в оставшееся до выборов время, иными словами, на что он мог бы потратить выборный бюджет? Секрета здесь никакого нет, об этом знают все – это вопрос с электроэнергией и вопрос с невероятно высокими тарифами на ЖКХ. Если кандидат начнет делать хотя бы какие-то шаги по реальному решению этих вопросов, готовить почву, проводить встречи, делать заявления, без сомнения люди пойдут за ним. Кроме того, нужен креатив, что-то такое, чего в Бурятии еще не было. Плюс попытаться, как в Иркутске, выставить как можно больше наблюдателей, «закрыть» все избирательные участки. Хорошо, если бы к тому времени что-то изменилось в федеральном законодательстве, например, была введена графа «против всех», как в Белоруссии, или голосование по отпечаткам пальцев, как в Киргизии.
На месте республиканской элиты я бы в настоящее время сформировал, условно говоря, делегацию и отправил ее в Москву. Цель делегации – обойти всех российских олигархов, которые могли бы «заинтересоваться регионом» и выставить свою кандидатуру, с тем, чтобы эту кандидатуру сюда привести и успеть с ней поработать. Имея любого грамотного обаятельного мужчину 45-50 лет, с хорошей семьей, образованием, при нынешних средствах коммуникации даже за такой короткий срок можно рассчитывать на победу.
- Считаю, что в Бурятии невозможно повторения иркутского сценария. Конечно, Мархаев пойдет на эти выборы, потому что другого варианта у коммунистов нет, но только затем, чтобы набрать партии голоса. На последних выборах в Госдуму Мархаев получил около 94 тыс. голосов, причем большую часть из них в Улан-Удэ, тогда как для гарантированного результата нужно не менее 150 тысяч. Левченко, безусловно, будет помогать Мархаеву в этих выборах, но все решит расстановка сил. В случае если Наговицын станет единственным реальным кандидатом и одержит победу, для Бурятии это будет не самый лучший вариант. За прошедший срок в 8 лет он так и не избавился от клейма чужака и не использовал предоставленные ему возможности: не выучил бурятский язык, как обещал, не улучшил экономическую ситуацию в регионе и прочее.
Андрей Бутюгов – 1. в Бурятии, начиная с 1993 года, приходилось участвовать практически во всех избирательных циклах. От выборов первого Президента Бурятии в 1994 году и депутатов Государственной Думы, до последних выборов в Народный Хурал в 2013 и Улан-Удэнский городской Совет 2014 года. Выборы губернатора Иркутской области – 2015. Много раз возглавлял избирательные кампании по выборам глав муниципальных образований. В большинстве избирательных кампаний выступал в качестве главного технолога – руководителя.
- Цифры можно называть различные, и приведенная вами сумма, безусловно, близка к итоговой, однако это не значит, что именно финансовый ресурс определил итоги избирательной кампании в Иркутской области. Любая победа на выборах, как и поражение – совокупность различных факторов. Нельзя выиграть каким-то одним приемом или проиграть из-за того, что у кандидата плакаты были не совсем удачные.
Если бы выборы главы Бурятии были завтра? Позвольте усомниться в том, что они могут быть завтра или же раньше 2017 года. Во-первых, в 2016 году – выборы депутата Государственной Думы, а значит, в этот год все будет подчинено данной избирательной кампании и смешивать жанры позволят лишь в качестве невероятного исключения.
Во-вторых, если бы Москва оценивала шансы действующего главы республики как стопроцентные, то выборы бы состоялись в году уходящем. Скорее всего, в департаменте внутренней политики администрации Президента страны такой уверенности нет. Как нет и панических настроений. А, значит, зачем гнать лошадей, ведь срок полномочий Вячеслава Наговицына истекает в 2017 году. Есть время для принятия решения.
По поводу 400 миллионов рублей – уверен, такие средства в Бурятию можно привлечь только из-за пределов республики. И то интересанты должны понимать, для чего такие вложения? Если интерес будет найден (к сожалению, в Бурятии нет ни нефти, ни газа, ни алмазов), сумма уже не будет иметь принципиального значения. Во многих регионах, даже несмотря на безальтернативность выборов, привлекались и не такие средства.
3.Избирательная кампания тем и отличается от назначения сверху, что там возможно все, в том числе победа любого участвующего в выборах кандидата. Но для того, чтобы ответить прямо на заданный вопрос, надо увидеть складывающуюся предвыборную конфигурацию, которой на сегодня в Бурятии еще нет.
Сергей Березин – 1. участвовал в избирательных кампаниях регионального уровня (губернаторские, парламентские выборы, референдум) в шести субъектах РФ. В некоторых – неоднократно. В том числе и в Бурятии. Работал как журналист, потом руководитель спецпроектов, курировал полностью медийное направление кампаний.
- Не уверен, что у коммунистов в Иркутской области было преимущество в финансовых ресурсах. 400 млн. рублей (это не моя информация, вы сами назвали цифру) – около 6,5 млн. долларов. Это далеко не самый «крутой» бюджет для губернаторских выборов в данном регионе. Например, стоимость кампаний Бориса Говорина наблюдатели оценивали в разы больше – в 15-20 млн. долларов и выше. Практика показывает, что предвыборные бюджеты действующих глав регионов, как правило, превосходят бюджеты их соперников. У власти и ее окружения больше финансовых источников и есть что терять. Но не все зависит от денег. Эффективность кампании определяется технологиями, мотивированностью кандидата и его команды работать на результат, а не просто «светиться» и «осваивать» предоставленный им бюджет, электоральной усталостью и ожиданиями, поддержкой федерального центра и региональных элит. Причем для достижения результата все должно быть в комплексе. А деньги – это инструмент, который обеспечивает прочие составляющие успешной кампании.
Например, в свое время Сергей Собянин выиграл выборы губернатора Тюменской области у Леонида Рокецкого, хотя последний превосходил первого в средствах. Но кампания Собянина была намного эффективнее.
Я не участвовал в последних иркутских выборах и могу судить лишь как сторонний наблюдатель. Кампания Левченко, на мой взгляд, не была какой-то супердорогой. Этого и не требовалось, так как многие голосовали по принципу «кто угодно, только не Ерощенко». Левченко оставалось убедить избирателей, что он всерьез участвует в выборах, а не просто репетирует грядущую думскую кампанию КПРФ. Его задача была преодолеть синдром «вечного второго» (ранее он дважды проигрывал губернаторские выборы). Отсюда, видимо, и один из основных слоганов его кампании: «Иду, чтобы победить».
Парадокс, но личность Ерощенко, пусть и негативно воспринятая избирателями, в большей степени повлияла на итог выборов, чем личность Левченко и бренд КПРФ. Левченко вознесла на губернаторский пост волна недовольства региональной властью, теперь уже бывшей. Кроме того, у меня сложилось субъективное впечатление, что Ерощенко и его окружение вообще не были мотивированы на победу. Действующий губернатор не добрал в первом туре 0,4%! Это нонсенс, технический проигрыш, который мог быть обусловлен либо очень плохой организацией кампании, либо попустительством в отсутствие желания победить. Возможно, для Ерощенко поражение на выборах было вариантом мягкого ухода из власти, чтобы не ушли жестко, как, скажем, Гайзера…
Не случайно, думается, «Единая Россия» признала поражение в Иркутской области еще до того, как были подсчитаны результаты голосования по всем избирательным участкам. И сам Ерощенко поздравил Левченко с победой.
Главный урок иркутских выборов заключается, по моему мнению, в том, что федеральный центр показал: вернув выборность глав регионов, он не намерен протаскивать действующих губернаторов любой ценой. Они должны выплывать сами. Или тонуть. Кто что заслужил.
Что касается того, как потратить 400 млн. рублей на предвыборную кампанию в Бурятии, то в смете выборов в любом регионе всегда есть защищенные статьи: создание эффективной организационной структуры, технологии и юридическое сопровождение, социологичесие исследования, АПМ, СМИ, наружка, публичные мероприятия, агитация от двери к двери и т.д. Остальное – это спецпроекты, абстрактно обсуждать которые не имеет смысла.
- Возможно ли повторение иркутского сценария в Бурятии? Гипотетически любой сценарий реализуем. Все дело в ресурсах, технологиях, мотивациях и ожиданиях населения. Практически же мы не наблюдаем сегодня в Бурятии такого массового недовольства Вячеславом Наговицыным, как в Иркутской области Сергеем Ерощенко. Есть недовольство определенных групп региональной элиты, но массового нет. Есть сообщества, претендующие на статус альтернативных центров влияния, но нет консолидированного кандидата, способного пройти муниципальный фильтр, получить поддержку в Москве и заручиться симпатиями большинства избирателей.
Если вспомнить того же Левченко, то он заблаговременно озаботился тем, чтобы позиционировать себя как альтернативу Ерощенко. Через открытые письма, митинги, суды с властью и прочее. В Бурятии мы ничего подобного пока не наблюдаем.
Между тем, действующий глава республики фактически начал предвыборную кампанию, объявив о создании стратегии 2030. Независимо от того, ждут ли нас досрочные выборы в 2016 году или все пройдет по графику в 2017-м, это сильный ход, если чиновники не низведут его до формального уровня.
Конечно, для Вячеслава Наговицына существует много объективных факторов риска. Общая экономическая ситуация в стране и отсутствие серьезных прорывов в экономике Бурятии, тарифы, лесные пожары, обмеление Байкала, чертова водоохранная зона, лишающая права на жизнь десятки тысяч людей, коррупция чиновничества и многое другое.
Но и оппозиция допустила серьезную ошибку, пытаясь заострить внимание на национальном вопросе в связи с назначением нового ректора БГУ, борьбой за кресло спикера Народного Хурала РБ. Надо ясно понимать: Бурятия – не Татарстан, не Чечня. Москва не пойдет на поводу национальных амбиций части республиканской элиты. Реакция будет прямо противоположной ожиданиям. Это проверено опытом – вспомните 2007 год со всевозможными воззваниями к центру.
Вячеславу Наговицыну сейчас важно не допустить самоуспокоенности своей команды, благодушной оценки ситуации и отсутствия конкретных действий, позитивно ощутимых населением Бурятии. В этом заключается гарантия от иркутского сценария, реальные последствия которого самим иркутянам и всем заинтересованным наблюдателям еще только предстоит оценить. Ведь выборы – это особая, измененная реальность, но после нее всегда возвращается обычная жизнь с ее повседневными проблемами и заботами.
