Статья «К 100-летию со дня рождения Героя Советского Союза И. И. Ишкинина (главы из книги «Победители»), опубликована в Общественно – политической газете «Дружба» Мишкинского района республики Башкортостан (http://mishred.ru/society/2227-k-100-letiyu-so-dnya-rozhdeniya-nashego-zemlyaka-geroya-sovetskogo-soyuza-i-i-ishkinina-glavy-iz-knigi-pobediteli.html)
Ишимово — одна из марийских деревень Мишкинского района, расположена на северо-западе района, в семи километрах от тракта Бирск-Янаул. Деревню основали переселенцы мари бывшего воинского звания, такой же статус имели жители близлежащих деревень Иликово и Лепешкино.
В 30-х годах 17 века царем Алексеем Михайловичем Романовым была дарована грамота за военные заслуги перед престолом о предоставлении земель на поселение в Башкирии, по которой в междуречье Бири и Таныпа были приобретены земли и основаны 13 деревень, одной из которых, возможно, была и деревня Ишимово. Грамота находилась на хранении у жителей деревни Киекбаево, находившейся в теперешнем Бураевском районе — в трех километрах от села Бураево (тогда небольшой деревни). Впоследствии грамота была утеряна, деревня Киекбаево в первой половине 20 века исчезла.
В первой ревизской сказке Ишимово упоминается как поселение, созданное по партикулярному договору с «башкирцами» и имела до 10 домохозяев, в дальнейшем деревня разрослась. Мужское население несло воинскую повинность, вплоть до ее отмены в конце 19 века, то есть, в случае войн могли привлекаться в действующую армию. Если уже в середине 18 века деревня имела 59 дворов, то в начале 20 века (1917 год) в ней насчитывалось 118 дворов, 3 лавки, от 3 до 5 мукомольных мельниц в разное время на реке Азяк, инородческая земская школа, основанная в 1883 году, где обучались дети из восьми деревень: Иликово, Даутларово, Мамады, Баймурзино, Лепешкино и других. Жили марийцы, татары, башкиры, удмурты. В основном жители занимались землепашеством, разводили пчел. Возили на Ирбитскую ярмарку дуги из вяза и ивы для упряжи лошадей, особо ценившиеся на Урале, обменивали их на лошадей. Деревня считалась довольно зажиточной, недаром жителей деревни Ишимово называли «Эшым мари — шушто курык» (Ишимовцы — кожаная шуба). В 1818–1820 годах деревенское общество приобрело земли бывшей Волковской дачи, принадлежащие барону фон Левицкому, и 22 семьи из деревни Ишимово совместно с выходцами из Иликово, Киекбаево, Куяново основали на этой земле деревню Левицкое (У Эшым). Жизнь жителей была довольно оживленной; через деревню проходил путь из северо-восточных районов Башкирии в Казань (ясачная дорога). Хотя этой дороги теперь нет, но жители и сейчас эти места называют «Казанская дорога» (Озан корно), даже были предприняты тогдашними царскими властями попытки постройки тракта Бирск-Балтачево через деревню, приготовленные для этого камни и сейчас напоминают об этом.
Вот в этой деревне Ишимово Чураевской волости Бирского уезда Уфимской губернии 15 декабря 1914 года (28 декабря по старому стилю) родился И. И. Иштубаевич. Отец его, Иштубаев Ишкинай (так называет его в своей автобиографии И. И. Ишкинин), второе имя, данное, наверное, по религиозным соображениям — Пикан, родился в 1868 году. Роста был выше среднего, жилистый, с сильным голосом, статный и молодцеватый, довольно подвижный, старший ребенок мужского пола в семье Иштубая. Младшего брата звали Пикиня, детей он, скорее всего, не имел, в списках Ишимовского товарищества его потомки не встречаются, возможно, он выехал на другое поселение.
Старый Иштубай, дед И. Ишкинина, по родословной является представителем основателей деревни. В настоящее время из этого осталось всего три семьи: роды Кутлумета и Кульчукая (по материнской линии), а род Иштубая в настоящее время в деревне не проживает.
Иштубай имел в семье дочь, немного старше Ишкиная. Имя ее остается в безвестности, но о ней имеются воспоминания. Достоверность которых не поддается сомнению. Проживающий в деревне Ишимово ветеран войны, участник боевых действий 1945 года в составе Дальневосточных войск против Японии, С. Ш. Шагиев рассказывает:
— Я был тогда еще молод, мне было 16 лет, но я помню этот день отчетливо. Наверное, молодая память сумела сохранить эту встречу. Хотя я осознал значимость этой встречи намного позднее, уже после войны, в 50-х годах, после возвращения из армейской службы.
Шел 1942 год. Было довольно трудное время, шли бои под Сталинградом, фашисты теснили со всех сторон наши войска. Страна находилась в крайне тяжелом положении, трудно было не только на фронтах, но и в тылу. Необходимо было содержать колхозное и личное хозяйство. Нам, детям, женщинам и старикам, приходилось и пахать, сеять, убирать хлеб, заготавливать топливо, выполнять транспортные работы в Бирск и Янаул. Мальчики уже с 12 лет вставали за плуг. На плечах Амини Шамшиевой, Канипы Янсубаевой, Васиева, Изибая Хаматьянова, Мингалетдина, Ивана Исанбаева и многих других держались деревня, колхоз. Тыл тоже был фронтом, фронтом особым, который был залогом Победы.
Зимой направляли на лесоразработки в урочище Яман-Елга. После исполнения своего срока наряда работ по заготовке древесины мы возвращались домой на нескольких подводах. Лошади, уставшие на лесоразработках, шли медленным шагом и мы вынуждены были останавливаться на ночлег по пути следования несколько раз. На этот раз вечер застал нас в деревне Камеево. На ночлег нас направили в дом председателя колхоза. Самого его дома не было, и встретила нас его мать, слепая и добрая старушка. После ухода за лошадьми, нас позвали к чаю. После мороза, долгой зимней дороги, как обычно, расслабились, пошли про всякое разговоры.
Узнав, что мы из Ишимово, старуха оживилась и поведала свой рассказ: «Знаете, род моей матери происходит из Ишимово. Как говорили мои родители, ее увезли («выкрали» по сговору) на трех лошадях из деревни при сумерках осенью и она была из рода Иштубаевых, был у нее брат Эшкынай».
Вскоре с работы, уже поздно вечером, вернулся ее сын, звали его Егором. Он был сухощав, быстрым в движениях, только недавно вернулся с фронта по ранению, женщины тихо перешептывались между собой, что он похож на Ишмая из нашей деревни — и лицом, и телосложением, и походкой. Мне тоже показалось, что какие-то черты сходства Егора с Ишмаем наблюдаются. Только после войны, почти через 10 лет спустя, я узнал, что Егор Орсаев спустя некоторое время после этой встречи зимним вечером 1942 года снова ушел на войну, где за свои подвиги был удостоен звания Героя Советского Союза. Конечно, я не претендую на доказательство родства Егора и Ишмая, тем более не ищу для себя этим своим рассказом какой-либо славы, но то, что я слышал и видел, это правда».
Женился Ишкинай поздно, на девушке моложе себя на 14 лет. Мать Ишмая, Екатерина Кроловаевна, была родом из деревни Старояшево, сейчас эта деревня является центром Строяшевского сельсовета Калтасинского района. Возможно, поздняя женитьба имела свои причины — семейные обязательства, воинская обязанность или другое. История об этом умалчивает.
На 46 году жизни, в морозный зимний день, жена Екатерина подарила ему сына. Назвали его Ишмаем. Екатерине уже было 32 года. Кроме Ишмая родились у них еще две дочери: Марзиба (Марзук), 1924 года рождения и Маркиба, 1928 года рождения. Ишкинаю было ко дню рождения последней дочери 60 лет.
Наследство Ишкинаю досталось не бедное, жили они в достатке. Дом был довольно большой, из сосновых бревен, крытый не соломой, не досками, а железом. Такое могли позволить себе только крестьяне в достатке. Располагался он в северной части деревни, почти в самом конце. Семья держала до трех рабочих лошадей, обрабатывала до 20 десятин общинных земель. Сарай для скотины, амбары, овин были построены добротно и Ишкинай числился старательным, имущим хозяином в общине. К грамоте он относился с уважением, поэтому Ишмай с 8 лет был зачислен в сельскую начальную школу и закончил начальную четырехклассную школу в 1928 году. Учиться пришлось, возможно, с перерывом — из-за трудной обстановки, Гражданской войны, голодных 1922–1923 годов.
В 1933 году отец Ишмая Ишкинай в возрасте 65 лет умер, мать еще раньше потеряла правую ногу чуть ниже колена и ходила на самодельном деревянном протезе. Страна переживала годы коллективизации. На плечи Ишмая в 19 лет легли заботы по содержанию семьи. Как старшему, единственному мужчине в семье, пришлось решать разнообразные житейские проблемы, воспитывать малолетних сестер и обеспечивать уход за матерью-инвалидом. В том же 1933 году он вступает в колхоз «Красный восток», образованный в деревне Ишимово. Его ставят заведующим садом-огородом, благо, земля, отведенная для огорода, находилась в низине сразу же за деревней — за речкой Ишимка в ее пойме. А это было совсем недалеко от дома Ишмая. Приходилось командовать женским звеном, помогали и подростки. Вскоре на пригорке к западу от деревни посадили яблони. Забот для Ишмая хватало. Сразу же пришлось пройти обучение начальному курсу аграномии. Курсы агрономии открылись в селе Чураево в бывшем волостном центре, и занятия проходили зимой. После окончания агрономических курсов весной 1934 года Ишмай с головой ушел в работу, везде надо было успевать обеспечивать рассадой, семенами, выправлять и ремонтировать инструменты, организовывать и обучать работников.
1934–1935 годы по погодным условиям были неблагоприятными. Лето 1934 года, а в дальнейшем и в 1935, стояло засушливое. Если в 1934 году был небольшой урожай, то все посевы 1935 года выгорели от засухи. От голода умирали дети и взрослые, людям приходилось есть траву, ягоды, которые мало помогали. Голодные травились грибами, не зная их съедобность. В эти годы, ослабевшие люди не смогли толком хоронить своих родных, не довозили даже до кладбища, закапывали в неглубоких ямах в некотором отдалении от деревни. Многих сельчан в эти годы потеряла деревня.
Ишмай в эти годы посещал школу в селе Чураево и проходил программу общеобразовательной подготовки за 5 класс. Ему уже было 20 лет, но в необходимости грамоты он не сомневался. Работа заведующего садом-огородом требовала знаний, да и жизнь уже была совсем другая. Новые веяния советского строя, новые взгляды на жизнь, появившаяся в колхозе техника требовали знаний. Весной 1936 года Ишмай сдал экзамены за курс пятого класса. Лето было прекрасное. В колхозе зрел богатый урожай зерновых, да и у Ишмая в его огороде все было в порядке: зрели огурцы, радовал урожай капусты, моркови, лука. Подрастали яблони. Тетя Аминя, очевидец этих лет, рассказывала: «В 1935 году на полях ничего не выросло, хлеба сгорели. Там и сям встречались колоски ржи, посеянные в 1934 году, и мы ходили с серпами собирать эти колоски. В 1936 году рожь выросла густая и высокая, наверное, и позапрошлогодние семена тоже дали всходы, пролежав в засуху впустую. Хлеб на зарплату колхозникам возили красными обозами, у некоторых в амбарах не хватало места, некуда было класть…»
Шестого августа 1936 года Ишмай получил повестку на военную службу. Была страда, шла уборка урожая. Побыв с друзьями в короткую летнюю ночь на гулянке, попрощавшись с родными, Ишмай ранним утром, набросив на плечо котомку с нехитрым содержимым, направился в село Мишкино. Мишкинский военкомат направил его, посчитав годным к военной службе, в город Уфу. Уже через несколько суток поезд увозил Ишмая из Уфы на восток.
Служить начал в 103 стрелковом полку 35 Сибирской дивизии ОкДВА (Округ Дальневосточной Армии) при подразделении Бочкарева. После прохождения курсов молодого бойца он нес службу в качестве наводчика станкового пулемета (пулемет «Максим»). К службе он привык быстро. Крестьянская закалка и природная смекалка помогли стать настоящим солдатом. В последний год службы ему предложили, как отличному солдату, поступить на курсы младших командиров, которые он закончил. Демобилизовался он 10 октября 1938 года в запас в качестве командира пулеметного отделения.
Воинская служба ему была по нраву. Приехав домой в Ишимово, он надолго не задержался. Поговорив с родными, решили, что лучше продолжить военную службу.
С 1938 года по март 1943 года он служил в городе Улан-Удэ, столице Бурят-Монгольской АССР. Служил в военизированном отряде противотанковой части при ПВЗ в качестве бойца-пожарника. В отпуск приезжал навестить родных, помогал деньгами, семья очень нуждалась в них. 15-летняя Марзук, хотя и работала в колхозе, еще не могла стать опорой для семьи. Маркиба училась в начальной школе. Матери инвалиду приходилось довольно трудно, поэтому помощь сына была весьма кстати. По долгу службы Ишмай вел профилактические и инструктивные работы по противопожарной безопасности в организациях и среди населения. Начало войны встретил на службе. Как и многие, он подал рапорт о направлении на фронт. Но, как и все, получил отказ. Войска нужны были и на востоке. Милитаристическая Япония, союзница фашистской Германии, сосредоточила миллионную армию в Манчжурии, у границ Советского Союза и Монголии и была постоянной угрозой нападения с востока.
Наконец-то, 2 марта 1943 года его зачислили в войска Забайкальского военного округа, которые готовились для отправки на действующий фронт. Их начали готовить для действий на фронте в лагере переподготовки «Малыш». В течение 1,5 месяца пришлось снова осваивать военную науку по военной специальности пулеметчика.
В конце апреля 1943 года эшелон направился на запад, ближе к войне. Враг был отброшен от Сталинграда, но был еще силен и упорно защищался, готовил реванш на Курско-Орловском выступе. Воинский эшелон прибыл в Подмосковье — в Московский военный округ, где их переформировали. Ишмай был зачислен в стрелковый полк № 1183 двадцать первой стрелковой дивизии Западного фронта. Пригодилась довоенная воинская специальность, его определили командиром пулеметного расчета. Быстро освоившись к боевым действиям на передовой, Ишмай показал себя отличным воином. Вскоре ему было присвоено звание сержанта и было доверено командовать отделением станковых пулеметов.
24 июля 1943 года полк вступает в жаркий бой с фашистами за город Волхов на Орловском направлении. Об обстановках на фронтах в летописи Великой Отечественной войны в апреле-августе говорится: «После поражения немецко-фашистских войск в Сталинградской битве 1942–1943 годов и в ходе зимнего наступления Советской Армии, немецко-фашистское командование, планируя летнюю кампанию 1943 года, решило провести крупное наступление. Для наступления противник избрал глубоко вдавшийся в расположение его армий, так называемый, Курский выступ. Операция получила название «Цитадель». Советское командование предугадало предстоящую стратегию окружения Советских войск на Курском выступе и с апреля начало предпринимать контрмеры. Проводя изматывающие оборонительные бои, тяжелые для обеих сторон, с апреля по июль 1943 года и, встретив удар противника 5 июля, Советская Армия перешла в контрнаступление. В разгар сражения 12 июля войска Западного (командующий генерал-полковник В. Д. Соколовский) и Брянского (командующий генерал-полковник М. М. Попов) фронтов начали наступление против 2-й танковой и 9-й армией врага в районе Орла. Противник имел здесь мощную оборону. Порвав оборону противника в глубину 25 км, наступление развернулось на широком фронте, что создало благоприятную обстановку для перехода в контрнаступление Центрального фронта в направлении Кром. Для наращивания силы удара были введены резерв ВПС. 26 июля немецко-фашистские войска были вынуждены оставить Орловский плацдарм и начать отход на позицию «Хаген». 26 июля был освобожден город Волхов». (БСЭ, т. 14, стр.41–42).
Имея свою небольшую тактическую задачу, Ишмай, конечно, не знал всего масштаба боевых действий. Несколько атак, предпринятых полком, были подавлены. В основном, препятствие создавали минометные расчеты врага и дзот, подавляющие всякую попытку атак. После подавления немецкого дзота пулеметными расчетами Ишкинина, пятая рота пошла в наступление. Прямой наводкой Ишмаю удалось подавить ротный миномет, подавляющий попытки наступления роты. Ишмай увидел, как рота пошла вперед, наступая на врага, но дальше наступила темнота — он оглох и потерял сознание. Осколки шальной мины немецкого батальонного миномета впились в правую часть груди. От тяжелого ранения и контузии Ишмай очнулся только в госпитале № 1577 города Тулы, где из груди воина врачи вынули три осколка.
Победу Советских войск и разгром немецких фашистов на Курской дуге Ишмай встретил в Казанском эвакогоспитале № 3644. Он находился в живописном месте на улице Карла Маркса в клубе парка культуры и отдыха имени Горького. Здесь он лечился с августа по 16 сентября 1943 года. После лечения он был признан годным к военной службе и через Свердловский военкомат города Казани был направлен в Телавское военное пехотное училище, расположенное в городе Скопине Рязанской области. Его зачислили курсантом 1 батальона пулеметной роты. Занятия начались в октябре 1943 года. Хотя чувствовалось нехватка общеобразовательной подготовки, 28 декабря 1944 года он закончил пехотное училище, ему было присвоено звание младшего лейтенанта, что подтверждено аттестатом от 29 ноября 1944 года.
В должности командира пулеметного взвода он был направлен в расположение 56 офицерского полка, где был слушателем офицерских курсов, кроме того, вел патрульную службу в течение полутора месяцев в городе Москве (из служебной характеристики).
Служебная характеристика на младшего лейтенанта Ишкинина Ишмая Иштубаевича, 1914 года рождения, беспартийный, образование 5 классов, не судим, участник ВОВ.
«За время пребывания в 1-й роте 56-го офицерского полка младший лейтенант Ишкинин показал себя дисциплинированным офицером. Аккуратен в выполнении приказаний старшего начальства, физически здоров, военную подготовку имеет в объеме командира пулеметного взвода. Предан делу партии Ленина-Сталина. Вывод: соответствует на должность командира пулеметного взвода».
17 февраля 1945 года он уже был в расположении 550 стрелкового полка 126-й стрелковой дивизии третьего Белорусского фронта в качестве командира пулеметного взвода. В ходе боев в феврале-апреле взвод подавил множество огневых точек противника, дотов и дзотов, входил в штурмовую группу полка. В одном из боев, в марте 1945 года за умелую организацию боя и подавление вражеской огневой точки при наступлении на высоту 80–0, имевшую стратегическое значение для противника и которая здорово мешала продвижению нашей пехоты, он был представлен к ордену Красной звезды (орден был вручен ему только 9 мая 1945 года). Перед штурмом высоты он подал в полковую парторганизацию заявление о приеме кандидатом в члены ВКП (б) и в тот же вечер, перед наступлением, был принят кандидатом в члены ВКП (б).
Наступал завершающий этап сражений Великой Отечественной войны. Но фашизм был еще силен. В последних стремлениях закрепиться и остановить наступление Советской Армии и свой крах он предпринимал отчаянные шаги для спасения положения на фронтах.
Чтобы понять масштабы сражений, приведем выдержки из статьи подполковника Б. Петрова, кандидата исторических наук «Крах цитадели. К 40-летию Восточно-Прусской операции».
Восточно-Прусская стратегическая наступательная операция советских войск, начавшаяся одновременно с наступлением на главном — Варшавско-Берлинском направлении в январе 1945 года занимает важное место. Борьба за Восточную Пруссию была продолжительной и носила ожесточенный характер. Напряженные бои продолжались три с лишним месяца.
Восточная Пруссия — давний форпост германского милитаризма. Развязывая вторую мировую войну, гитлеровское руководство использовало Восточную Пруссию для вероломного нападения на Польшу, а двумя годами позже — на Советский Союз. Не случайно именно здесь, в районе Растенбурга, под прикрытием Мазурских озер, в глубоком подземелье, до ноября 1944 года находилась ставка фюрера, названная фашистами «Вольфшанце» (Волчье логово). В оборонительных сражениях Восточная Пруссия должна была прикрыть пути в центральные районы Германии. С этой целью там создали мощную систему укреплений с большим количеством долговременных огневых точек и сооружений крепостного типа, прикрываемых противотанковыми рвами, надолбами, минными полями. Глубина оборонительной системы достигала 150‑200 километров. Озера, реки, болота и каналы, густая сеть населенных пунктов с крепкими каменными постройками способствовали ведению длительной обороны.
Гитлеровцы сосредоточили в этом стратегически важном районе крупные силы. В Восточной Пруссии и в северных районах Польши находилась группа армий «Центр». В своем составе она имела 43 хорошо укомплектованные дивизии, большое количество вспомогательных частей и подразделений. Всего к началу операции советских войск в ней насчитывалось 780 тысяч солдат и офицеров, 8200 орудий и минометов, 700 танков и штурмовых орудий, 775 самолетов.
Советские войска вышли к границе Восточной Пруссии осенью 1944 года и вступили в ее пределы на гумбинненском направлении. В северной части Польши они подошли к реке Нарев и захватили два важных оперативных плацдарма.
Разгром восточно-прусской группировки противника ставка Верховного главнокомандования возложила на 3-й и 2-й Белорусский фронты (командующие — генерал армии И. Черняховский и Маршал Советского Союза К. Рокоссовский) и 43-ю армию 1-го прибалтийского фронта (командующий — генерал армии И. Баграмян). Группировка советских войск насчитывала 1669 тысяч человек.
Во всех подразделениях и частях зачитали обращения военных советов фронтов. «В этот решающий час, — говорилось, в частности, в обращении военного совета 2-го Белорусского фронта, — наш великий советский народ, наша родина, наша родная партия призывают вас с честью выполнить свой воинский долг, воплотить всю силу своей ненависти к врагу в единое желание разгромить немецких захватчиков».
Восточно-прусская операция началась 13 января наступлением 3-го Белорусского фронта. На следующий день перешли в наступление войска 2-го белорусского фронта. Бои с самого начала приняли ожесточенный характер. Густой туман и сильный снегопад исключили действия авиации, мешали использовать артиллерию на всю ее мощь, ограничивали возможность применения танков. Фактически с окончанием артиллерийской подготовки основная тяжесть боя легла на пехоту.
Войска 2-го белорусского фронта, развивая наступление вглубь Восточной Пруссии, взорвали ряд сильно укрепленных оборонительных полос, вышли на побережье Балтийского моря и отрезали всю Восточно-прусскую группировку от остальной Германии. В конце января противник нанес сильный контр-удар, пытаясь отбросить вышедшие к морю советские войска и обеспечить сухопутную связь с центральными районами Германии. Несмотря на огромные потери, враг своей цели не достиг. В это время войска 3-го Белорусского фронта с тяжелыми боями продвигались к Кенигсбергу — главной цитадели Восточной Пруссии. 30 января они обошли город с севера и юга, заняли большую часть Земландского полуострова.
Бои в Восточной Пруссии продолжались в феврале и марте, их вели войска 3-го Белорусского фронта, 2-й Белорусский фронт действовал уже в Восточной Померании.
Советские воины усиленно готовились к штурму Кенигсберга. Город был подготовлен противником к длительной обороне даже в условиях полной изоляции.
6 апреля, после длительной артиллерийской подготовки и сильных ударов авиации начался штурм. Враг яростно сопротивлялся. Его контратаки следовали одна за другой. Однако наши бойцы упорно продвигались вперед, сжимая кольцо вокруг вражеского гарнизона. Впереди пехоты и танков шли штурмовые отряды и группы. Действия наступающих войск прикрывала артиллерия и авиация. Захватывая и блокируя форты, преодолевая траншеи и рвы, наши бойцы упорно пробивались к центру города. 8 апреля гарнизон Кенигсберга был расчленен на части, управление которых нарушилось. Попытки гитлеровцев прорвать фронт окружения потерпели неудачу.
9 апреля бои разгорелись с еще большей силой. Гитлеровцы сражались с отчаянием обреченных, но устоять под мощным натиском советских войск не смогли. Вечером гарнизон Кенигсберга, понимая бесцельность дальнейшего сопротивления, капитулировал. За трое суток была сокрушена одна из крупнейших цитаделей гитлеровцев. В ночь на 10 апреля 1945 года Москва салютовала доблести, отваге и мастерству героев штурма прусской цитадели. Вскоре была учреждена медаль «За взятие Кенигсберга».
Потеряв Кенигсберг, фашисты не смогли удержать Земландский полуостров. Разгром немецко-фашистских войск на Земландском полуострове завершился разгромом осиного гнезда германского милитаризма и навсегда избавил народы Советского Союза и Польши от угрозы нападения с восточно-прусского плацдарма.
Ишкинин вряд ли сознавал всю масштабность военных действий на восточно-прусском плацдарме, но знал, что воевать придется крепко. Вот что вспоминает воин-герой: «Я был командиром первого штурмового взвода, второго — лейтенант Ткаченко, третьего — лейтенант Дернеенко. Батальоном командовал капитан Муравьев. Когда командир дивизии полковник Сафронов и командир полка майор Брюханов на совете объяснили офицерам обстановку, капитан Муравьев стал подтягивать силы батальона к передней линии.
Отчетливо помню, как разнокалиберные орудия и минометы на передней линии, ощерив стволы, грозно смотрели в сторону Кенигсберга и ждали момента, чтобы открыть огонь. 6 апреля 1945 года мы закончили подготовительную работу к наступлению. В моем распоряжении, кроме автоматов и пулеметов, была также пушка, командиром которой был сержант Калинин. Нашей задачей было после обработки нашей авиацией и артиллерией укрепленных позиций противника прорваться через 4-й и 5-й форты и начать штурм города.
Форт № 4 из 24 фортов Кенигсберга был одним из главных. Он носил имя короля Фридриха Вильгельма. После восхода солнца, когда рассеялся туман, город стал виден, как на ладони. Я вынул из планшета карту и стал уточнять обстановку. На правой стороне фланга границей служила улица Германштрассе, налево — трамвайная линия. На правом фланге нашим соседом по штурму была группа лейтенанта Дернеенко.
6 апреля в 10 часов утра Кенигсберг начала бомбить наша авиация. Одновременно в сторону города полетели снаряды. Началась артиллерийская канонада. Последний раз проверив автомат, я повесил его на шею, осмотрел пистолет, навесил на ремень гранаты. Все было готово. Дрожала земля, в дыму и пыли скрылось солнце, стало темно.
Вот сзади меня подъехала машина, крытая брезентом. Тут же из нее выскочили бойцы и скинули брезент. Взору открылись какие-то трубы, вроде стволов. Из них вдруг началось вырываться пламя, машина открыла огонь. Дав очередь, машина быстро развернулась и уехала. Справа и слева от нас были видны такие же залпы. Канонада затихла по сигналу. Я быстро вскочил и подал команду: «Вперед! За Родину!».
Через форты прошли благополучно. Немцы опомниться не успели и не сделали даже выстрела. Но за фортами открыли бешеный огонь. А пространство между ними и городом было сплошь опутано, как паутиной, всевозможными укреплениями и инженерными сооружениями, изрезано траншеями. Но наша штурмгруппа преодолела их. Взятием 4-го форта руководил заместитель командира батальона капитан Бабушкин. Наши бойцы расстреляли в упор двери форта из противотанковой пушки. С боями 9 апреля рано утром мы вышли на окраины города.
Город горел. Рушились здания, поднимая кирпичную пыль, дым застилал глаза. Вести бои в городе очень тяжело. Засевшие в уцелевших зданиях немецкие солдаты забрасывали нас гранатами. Стреляли из пулеметов. Один пулемет, стрелявший из углового здания, мы подавили своей «сорокапяткой». Здесь большую помощь мне оказал командир орудия сержант Калинин. Каждый дом, каждый квартал приходилось брать с боем. Пленных мы отправляли с конвоем. А в бетонированных подвалах было много гражданского населения. Среди них оказались и советские люди, насильно угнанные в Германию. Они с радостью кидались нам на шею, благодарили за освобождение. Мы отправляли их в тыл.
Особенно упорно стреляли из одного здания. Отправленные мною на разведку два бойца привели двух немецких солдат. Они сказали, что в этом доме располагается штаб немецкого батальона. Между нами началась сильная перестрелка. Немцы с правого фланга вышли к нам в тыл. Прервалась связь с батальоном. Узнав об опасности, капитан Муравьев направил командиру роты старшему лейтенанту Ткаченко подмогу. А он направил подкрепление на мой правый фланг. На пути они разогнали немцев и вышли ко мне. В этот момент был тяжело ранен командир роты. Однако он успел крикнуть: «Ишкинин, я ранен, остаешься за меня!».
Чтоб взять вражеский штаб с малыми потерями, я решил штурмовать здание с фланга и с тыла. Во время рукопашной, какой-то немецкий офицер с папкой под мышкой скрылся в подвале. Видимо, хотел позвонить по подземному телефону. Я побежал за ним и крикнул: «Хенде хох!», а он отстегнул кобуру, начал доставать пистолет. Но я не дал выстрелить. Схватив его за правую руку, ударил по кобуре. Пистолет выпал. Немец же не сдавался. Началась борьба. Прошло около 20 минут. В это время подбежали мои солдаты и ординарец. Под конвоем я отправил немца к комбату. Немного погодя, прибыл комбат и сказал, что немца с документами отправил в штаб полка. Комбат тщательно осмотрел подземный телефон.
Но война на этом не кончилась. Я должен был со своей ротой сегодня встретиться с частями другой армии. Место встречи было намечено за зоологическим садом. Наша рота, подавив один немецкий пулемет, уничтожая и блокируя противника, пошла вперед. Направо от нас мы увидели белое здание, куда немцы таскали раненых. Это оказался госпиталь. Когда я со своим ординарцем и одним из командиров отделения зашел туда, какой-то раненый крикнул: «Русс… русс…». У немецкой медсестры, перевязывавшей солдата, из рук выпал бинт. Она заплакала. Объяснив ей кое-как условия, мы отправили ее и более или менее ходячих раненых в тыл. Остальных оставили в распоряжении заместителя командира батальона по политической части капитана Басырова.
А война продолжалась. Фашисты упорно сопротивлялись. Впереди нас виднелось большое красное здание с железными решетками на окне. Оказалось — тюрьма. Конечно, начальство уже успело сбежать, часть заключенных тоже разбрелась. Осталась небольшая часть и те, кто сидел в одиночках. Все они были отправлены в распоряжение штаба. Чуя свой конец, фашисты дрались, как бешеные. Тех, кто не хотел сражаться, они расстреливали и вешали им на спину бирку — «За трусость».
… Неожиданно рядом разорвался снаряд. Были ранены отважные бойцы — сержант Зонов и мой ординарец. Я же, когда поднялся, не мог понять, где нахожусь. Потерял ориентир. Земля кружилась перед глазами. Но враг не дремал. С какого-то чердака выстрелил немецкий снайпер. В плече отдалось чем-то теплым, потекла кровь. Санитар хотел сделать перевязку, но я боли не ощутил, мне было некогда, нужно было подниматься в атаку.
— Рота, за мной! Вперед, за Родину! Ура!
— Русс, сдаемся, — говорили немцы и сдавались. Дав возможность санитару сделать перевязку, я побежал догонять своих. Вот и река.
На другой стороне встречная армия сигналит ракетами. Я тоже выпускаю ракеты.
Встреча. Ура! Связисты доложили, что я ранен. На машине приехал комбат.
— Товарищ младший лейтенант, — сказал он, — вы с честью выполнили свой воинский долг, совершили подвиг — Родина никогда не забудет вас.
Потом он поцеловал меня, посадил в легковушку и отправил в медсанбат. А сам остался с ротой.
Десятого апреля в мою палату зашли командир дивизии полковник Сафронов и замкомдива по политической части, чтоб проведать меня.
А 19 апреля 1945 года вышел Указ о присвоении мне звания Героя Советского Союза. Начальник санитарно-медицинского батальона построил выздоравливающих солдат и офицеров и зачитал перед строем два документа, потом вручил их мне. В обоих были поздравления. Один — от командующего армией генерала Белобородова, другой — от маршала Василевского. Орден Ленина и звезду Героя вручили в штабе корпуса, а Грамоту Президиума Верховного Совета вручил Калинин. Из медсанбата выписали 22 мая. Хоть не до конца выздоровел, хотелось вернуться в свою часть. Вскоре мне дали отпуск.
Вернулся домой и жил в Ишимово месяц. После отпуска принял под командование пулеметный взвод. В декабре 1945 года нашу часть перебросили на юг. Там военная окружная медицинская комиссия направила меня на лечение на Кавказ. С 26 июня 1946 года по 26 июля я лечился в Сочинском центральном санатории».
Вскоре дивизия была передислоцирована в Крым, в город Симферополь и переформирована. Ишкинин служил командиром пулеметного взвода 99 механизированного полка 28 механизированной дивизии с апреля 1946 года по сентябрь 1946 года. На основании статьи 43 пункта А от 30 сентября 1946 года № 02195 Ишкинин был уволен в запас по состоянию здоровья.
В эти годы произошли изменения и в личной жизни Ишмая. Женился он в городе Симферополе, с женой Малышевой Лидией Григорьевной, 1928 года рождения, зарегистрированы в Симферопольском городском ЗАГСе. Отец жены, Малышев Григорий Константинович, работавший кузнецом, пенсионер, инвалид 3 группы, участник Гражданской войны, умер в ноябре 1946 года в возрасте 56 лет. Малышева Матрена Ивановна, мать жены, была жива и проживала в городе Сталинске вместе с сыном Леонидом Малышевым, 1930 года рождения. Он работал бондарем, был женат. Старший брат жены — Виктор, участник Сталинградской битвы, служил сверхсрочно в Советской Армии. У жены была и сестра Клавдия, 1926 года рождения, также проживающая в городе Сталинске. По рассказам жены, во время оккупации они жили в тяжелых условиях, было голодно, во время облав скрывались в отдаленных деревнях. Ишкинин, объясняя пребывание жены в оккупации, пишет: «Жена моя русская и родственники ее русские, женился по разрешению Симферопольского горкома партии, прежде, чем жениться, я советовался с парторганизацией города, с первым секретарем обкома партии… и потом разрешили регистрироваться» (свидетельство о браке № 830 от 23 мая 1946 года).
В декабре 1946 года он вместе с женой прибывает в свою родную деревню Ишимово. Постановлением сельского Совета с помощью колхоза ему был выстроен большой, на то время, дом в три окна на улицу, с крышей под железо. Старый отцовский дом был уже давно продан в годы коллективизации, а дом, построенный Ишмаем до войны, обветшал. Позже, в пятидесятых годах, Ишмай справил небольшой дом для сестры Марзук с сыном Дмитрием. Сначала он до 1949 года работал в колхозе «Красный Восток» в деревне Ишимово заведующим садом-огородом, потом две деревни Иликово и Ишимово объединили в один колхоз имени Молотова. Не хватало знаний, да и за время войны он многое успел позабыть. Поэтому он начал работать рядовым колхозником — до января 1952 года. Как члена партии, его избрали секретарем первичной организации колхоза. Вел агитмассовую работу среди населения, проводил занятия в начальной политшколе. Как Героя Советского Союза, его часто приглашали в школы, выступал перед населением в клубах. В 1951‑52 годах заведовал Чураевским сельским клубом в селе Чураево. Возвратившись домой в Ишимово, с 1952 по апрель 1960 года, заведовал Ишимовским сельским клубом.
За это время родились дети: Светлана, 1950 года рождения, Татьяна, 1952 года рождения (появилась на свет в городе Симферополе во время пребывания у родственников жены), Надежда, 1955 года рождения, Геннадий (Генай), 1958 года рождения, Иркабай, 1961 года рождения, Вера, 1963 года рождения.
1960 году он начал работать в колхозе в качестве охранника полеводческой бригады и пожарника. Его часто можно было встретить верхом на лошади. Он также казался подвижным, живым. Но ранения и контузии давали о себе знать. Часто болел, жаловался на головные боли, впадал в депрессию. Не хватало средств содержать семью, получаемая пенсия была недостаточной. По семейным нуждам в июле 1964 года на лошади он отправился в село Бураево, приобрести для хозяйства кое-какие вещи. Возвращаясь, он в деревне Азяково встретил односельчанина с женой на подводе, которые тоже возвращались домой. Решили возвращаться вместе. Между деревнями Азяково и Алдарово протекает небольшая речушка. Моста не было. Разогнав лошадь, он хотел перепрыгнуть через речку, но лошадь споткнулась и его выбросило на землю. Удар был роковым. Односельчанин подвез его в Иликовский фельдшерский пункт. Рассказывает фельдшер Апканиев, работавший тогда в Иликово: «Осмотрев его, я начал проверять чувствительность тела Ишмая, но он ниже шеи ничего не чувствовал. Подъехала машина, необходимо было срочно везти в больницу города Бирска. Догадываясь о том, что у него сломан шейный позвонок, я решил устроить подвешенную площадку на кузове, чтобы нерв во время езды не повредить. Довезли до Бирска, но врач констатировал, что жизнь Ишмая безнадежна».
Через несколько дней, 2 августа 1964 года, жизнь Героя оборвалась.
Похоронен он на сельском кладбище. Сначала поставили на могиле простой самодельный обелиск, сейчас поставлен мраморный. На месте дома Ишмая установлена мраморная памятная доска. На месте боев, у форта № 5, третьим среди пятнадцати мраморных плит, установленных Героям Советского Союза, проявивших геройство у этих мест, стоит плита И. И. Ишкинину.
В народе помнят Героя. Его имя носит дружина пионерской организации Ишимовской основной школы. В этой же школе, в музее, оборудован стенд, посвященный Герою, где бережно хранятся сведения и немногие сохранившиеся фотографии из его жизни. Его имя высечено на мраморе на Поклонной горе в Москве.
Дети Ишмая, вскоре после смерти отца, вместе с матерью переехали на Украину и проживают в городе Красный Луч Луганской области. Там же проживает его племянник Дмитрий. Жена и сестра, возможно, уже умерли. В 1988 году трагически умер и его сын, Иркабай. Последнее письмо от дочери Светланы датировано 21 апреля 1990 года. Но с развалом Советского Союза отношения с родственниками Ишмая установить не удалось.
