Дни культуры Улан-Удэ, с размахом проводимые в столице нашей родины, стали самой обсуждаемой темой последних недель. Нашлись те, кто сравнил с пиром во время чумы траты из бюджета 70 млн. рублей, выделенных на проведение увеселительных мероприятий, а также проезд, проживание, питание 500 человек. Насколько уместны такие сравнения мы поинтересовались у того, кто когда-то сам был организатором подобных мероприятий, экс- директора Бурятского театра оперы и балеты Людмилы Намсараевой.
– Людмила Николаевна, депутаты Народного Хурала даже собирали по этому вопросу внеочередную сессию, где им объяснили, что поступившие в республику 300 млн. рублей на юбилейные мероприятия Улан-Удэ – целевые. То есть перераспределить, пустить их на строительство дорог – школ – детских садов в принципе нельзя. Иными словами, отменить дни культуры Улан-Удэ в Москве было невозможно, потому что в противном случае федералы потребовали бы вернуть деньги. Если все настолько очевидно, то чем все-таки недовольны деятели культуры?
– То, что наши театры, которые в последние годы мало куда выезжают, получили возможность показать себя на таких площадках как Мариинский, Вахтанговский или Большой театры, само по себе факт замечательный. Но речь в наше кризисное время идет, в первую очередь, об эффективности бюджетных трат, в связи с чем представляется необходимым заметить следующее. Подобного рода большие проекты всегда были событием, которое тщательно планировалось и готовилось. В 1989 году, к примеру, Бурятский театр оперы и балета выезжал на празднование своего 50-летия в Ленинград и Москву минимум на месяц. Вывозилось по 10 спектаклей разных жанров, чтобы, с одной стороны, зритель мог представить полную палитру искусства Бурятии, а с другой, театр мог заработать деньги на продаже билетов и хотя бы так покрыть расходы. Таким образом, театр зарабатывал до 30-40 процентов от понесенных затрат.
Вопрос зарабатывания особо актуален сегодня, когда самой большой расходной статьей на гастролях стало даже не проживание и питание, а транспорт. Вывести полтысячи человек в столицу нашей родины – затраты немалые, и оправдать их одним – единственным спектаклем, который везет каждый театр, неразумно. Один спектакль не может стать лакмусовой бумажкой, позволяющей представить все многообразие нашего театрального мастерства, не говоря уже о возможности оправдать затраченные средства. Поэтому закономерен вопрос, насколько это эффективно, насколько сами артисты будут удовлетворены такими показами. Поскольку деньги на праздник свалились на культуру внезапно и, кроме того, их нужно было срочно освоить, складывается впечатление, что эти дни культуры больше нужны не артистам, а правительству в преддверии грядущих выборов.
– В 1989 году, может, наш театр и мог целый месяц собирать аншлаги на другом конце страны, но сегодня в такое верится с трудом. Если недавно всегда финансово успешный Константин Райкин заявил, что его «Сатирикон», которому государство только в этом году выделило 235 млн. рублей, в Москве не в состоянии платить за аренду, о чем говорить. Вы не считаете, что былой призыв министра культуры России Владимира Мединского ко всем театрам увеличить к 2020 году собственные доходы в два раза звучит уже как фантастика.
– Отнюдь. Повысить доходную базу, в частности, Бурятского театра оперы и балета вполне реально, к примеру, за счет внутренних нераскрытых резервов, увеличении производительности труда. Начнем с того, что спектакли в театре должны идти каждый день, согласно нормативу не менее 280 спектаклей в год. На сегодня этого нет, и здесь действует необратимый закон – чем театр меньше будет давать представлений, тем меньше люди будут туда ходить. Зритель не должен гадать, работает ли сегодня театр. Зритель должен быть уверен, что театр точно также, как больница, школа или магазин, работает каждый день, потому что это государственное учреждение, где артистам платят стабильную зарплату, закрывают все коммунальные платежи, реквизит, костюмы, прочие расходы, наконец, строят шикарные здания.
– Пусть спектакли будут ставиться каждый день, но как быть с тем, на что жалуются сегодня все артисты – публики в театрах все меньше. Согласитесь, заполнить каждый день четыре театра в таком небольшом городе, как наш, наверняка и в советское время было непросто.
– Тот, кто хочет работать, ищет способ, кто не хочет – ищет причину. Если с публикой не работать, она в театр и не пойдет. В 2007 году, когда у нас еще были замечательные отношения с Украиной, мы ездили на гастроли в Донбасс и Днепропетровск. Там тогда все театры работали не просто стабильно, а почти со 100% посещаемостью. Каким образом? Все дни недели в театре были распределены по целевым программам. К примеру, вторник – день посещения школьников, среда – студентов средних и высших учебных заведений. Если посмотреть, любой театральный репертуар на 60-70 процентов построен на русской или зарубежной литературе, истории, которые входят в школьные, вузовские и прочие учебные программы. Почему бы не изучать эти произведения в театрах? Причем речь идет не только об уроках литературы, но и истории, обществознания, краеведения, музыки и даже иностранного языка. Если раньше в оперном театре просто шли спектакли на языке оригинала, то после реконструкции над сценой появилась панель перевода. Сиди и изучай язык.
– Хорошо, но каким образом каждый вторник затянуть в театр школьников, а каждую среду студентов, если любой учитель сегодня вам скажет, что вывести детей в театр даже раз в год для большинства педагогов равносильно подвигу. Нужно нанять автобус, в вечернее время каждого ребенка проводить до дома. Но самое сложное – собрать с каждого 300 рублей на билет.
– Тогда, в 2007 году мы, находясь на Украине, тоже задали похожие вопросы. Что сделали украинцы? Подписали договор о совместной деятельности между министерствами культуры и образования, но не просто договор, а документ, предписывающий включить конкретные спектакли, концерты, творческие вечера в конкретные учебные программы. Таким образом, поход в театр превращался для детей не в увеселительное мероприятие, как это все воспринимается нами сегодня, а в урок, обязательный для посещения. Соответственно спектакли для детей ставились не вечером, а днем. Соответственно театры обеспечивали транспортную доступность, договаривались на этот счет с автобусами. Помимо непосредственно спектаклей, для детей организовывалась экскурсии в пошивочную, прачечную, художественную мастерскую, театральный музей. Если наши спектакли также будут включены в учебные программы, вопрос мотивации учителя и ученика отпадет сам собой.
Отпадет вопрос – почему театр ставит столько дорогостоящих, новаторских спектаклей, которые после премьеры куда-то исчезают, в прокате они не идут. Если вновь обратиться к оперному, то где прогремевший когда-то «Летучий голландец» на музыку Вагнера, для постановки которого приглашали иркутских музыкантов? Где также гремевшие в свое время детища господина Лубченко под названиями «Замбулинг» и другие? В свое время на эти спектакли ушли миллионы и миллионы бюджетных рублей, но на афишах этих названий сегодня почему-то нет. Безусловно, это проблема нынешнего госзаказа, частично озвученная Песковым в ответе худруку Райкину. Вопрос, что все-таки должен ставить государственный театр на бюджетные деньги, стал актуален как никогда. Решение этой задачи сегодня – прерогатива не только каждого министра культуры, но и экспертного совета, работающего при каждом министерстве. Этот совет должен, к примеру, озадачиться вопросом, почему в Бурятии не поставлен ни один спектакль о реальных героях Великой Отечественной войны, по которым школьники могли бы изучать нашу историю и который бы шел в прокате театра десятилетия?
– Недавно худрук бурятского драматического театра Эржена Жамбалова призналась, что приняв театр с миллионными долгами, поняла, что на спектакли люди ходят хуже, чем на концерты. С ее слов, именно с помощью концертов бурдраму и удалось погасить все долги.
– А одно другому не мешает, потому что кроме вторника, среды, четверга, которые мы разобрали, у нас остается еще суббота – воскресенье, где можно прекрасно проводить те же профессиональные праздники, юбилеи, памятные даты. У нас каждую неделю отмечается какой-нибудь профессиональный праздник – день геолога, медицинского работника и так далее. Сегодня театры просто сдают зал в аренду, что многие коллективы позволить себе не могут, да и не считают нужным. А почему бы предложить им не зал в аренду, а концерт нечто вроде «От всей души» с участием профессиональных артистов и продажей билетов. Представляете, как приятно, когда народная артистка Бурятии выходит на сцену и своей песней поздравляет, к примеру, лучшего слесаря завода или лучшего строителя какой-то строительной фирмы. Задействовать на таких вечерах – концертах не только профессиональных артистов, но и все внутренние ресурсы театра – предоставить площадку для танцев, буфет, реквизит и так далее. Если билет на такой концерт будет стоить 1000 рублей и соберется весь коллектив, то ни о каких убытках театру и думать не придется. У нас маленький город, не так много крупных организаций, так что все их можно взять на карандаш, начать с каждым работать и результат обязательно будет.
Испокон веков в театре существует три индикатора эффективности его работы – количество спектаклей, количество посещений и количество собранных средств. Кто -то после призыва Мединского действительно ринулся повышать стоимость билетов, но для Бурятии это неприемлемо. С другой стороны, небольшая стоимость билетов на спектакли для школьников и студентов при полной еженедельной заполняемости зала способна приносить неплохую выручку. Приведу в пример Москву, откуда я не так давно вернулась и где этих целей достигают схожим образом. При стоимости билетов и в 5 тыс., и в 10 тыс. рублей, какая-то часть билетов на любой спектакль, даже в Мариинский или Большой театры, продается по невероятно низкой цене в 200 рублей для социально незащищенных слоев населения с одной целью – заполнить зал, выполнить свою социальную функцию. Эти билеты продаются не через кассу, а распространяются практически в каждом округе среди отличившихся в общественной работе граждан, активных членов совета ветеранов, педагогов, медиков, для которых выход в театр действительно важен.
– Спасибо за интересный разговор!
