На фото Т. Никитиной: каким встретил бы театр зрителя в сентябре? – ремонт в здании театра, черные стены фойе третьего этажа, – образец, на котором в ходе бурных дискуссий остановились стороны, обсуждение интерьера
Очередной скандал в Русском драматическом театре имени Николая Бестужева разразился там, откуда не ждали. В разгар лета и отпусков, в условиях ограничительных мер и подготовки к новому театральному сезону, руководство театра затеяло косметический ремонт. Конечно, с сенсационным заявлением Сергея Гармаша, покинувшего театр “Современник”, это не сравнится, хотя сходство можно найти и здесь. Сегодня уже точно можно сказать, что грядущее открытие нашего театра, воплотись оно так, как было задумано, прогремело бы не хуже, чем массовая драка между оперными и балетными, случившаяся в академическом театре шесть лет назад и удостоившаяся репортажа в программе Ивана Урганта.
Суть происшествия. Без согласования с профессионалами в театре решили перекрасить стены фойе из классического розового в черный. Собственно самый верхний этаж уже обрел траурный колорит, когда в театр нагрянули архитекторы «Бурятгражданпроекта», они же авторы проекта «Русский драматический театр», пришедшие от увиденного в ужас и потребовавшие «убрать это немедленно». Пусть в конце концов стороны пришли к консенсусу и официально утвердили приемлемый для обеих сторон вариант, конфуз как в капле воды отразил все, что происходит сегодня в культуре.
Снимите это немедленно!
От глаз стороннего наблюдателя не укрылось, что все действо разворачивалось почему-то в отсутствие директора Натальи Светозаровой, но с одобрения министерства культуры Бурятии. После ухода на заслуженный отдых главного художника театра Вадима Бройко эта должность до сего дня остается вакантной, а потому архитекторам «Бурятгражданпроекта» пришлось потратить немало времени, чтобы объяснить театральным деятелям элементарное.
К примеру, что архитектурная концепция русского театра в том его виде, в каком он существует уже десять лет, перед своим воплощением прошла через конкурс, оценку профессионального сообщества и, наконец, экспертизу. Каждая деталь интерьера, не говоря уже о цветовой гамме, здесь тщательно подбиралась и обосновывалась. Более того, в профессиональном сообществе есть такое понятие, как авторское право, нарушение которого грозит судебными разбирательствами.
— По горячим следам в адрес руководства театра было составлено претенциозное письмо, где разъяснялись нормативы и правила эксплуатации классического учреждения культуры. Согласно этим правилам, все изменения интерьера, цвета, отделки внутри и снаружи театра подлежат обязательному согласованию с авторским коллективом. Таким образом, стены должны быть перекрашены в первоначальные классические цвета, — заявили в «Бурятгражданпроекте».
В поисках знаменателя
Разгоревшаяся между сторонами дискуссия продемонстрировала, что «пустяковый» на первый взгляд спор, в какой цвет покрасить театр, на самом деле скрывает куда более глубинные вещи. Достаточно послушать, о чем говорили прямо у черных стен архитекторы с художественным руководителем Русского драматического театра Сергеем Левицким.
Архитекторы: — Вы поймите, что, перекрасив стены в черный цвет, вы привели все здесь в хаос. Неужели вы не видите, что ни люстры, ни двери, ни лестницы — ничего здесь не сочетается с черными стенами. По вашей логике здесь надо менять все. Вы хотите творить — у вас для этого есть сцена. Вот там с помощью декораций, штор и прочего делайте, что хотите. Театр, фойе, окна, лестницы — это отдельно.
Левицкий: — Если бы у нас было достаточно средств, мы бы все здесь поменяли, потому что не должно быть такого, что на сцене происходит одно, а в театре — другое. Еще раз повторюсь, у нас не было задачи что-то испортить, кого-то оскорбить, но в сегодняшней бизнес-модели не бывает так, что ты приходишь в классическое пространство ресторана, а тебе там подают суши. Потому что это не работает, не коррелирует одно с другим. Мы в театре также взаимодействуем со зрителем в разных направлениях — интерьер, печатная продукция… В обозримом будущем хотим, к примеру, поменять одежду для наших капельдинеров. Иными словами, все привести к одному знаменателю.
Архитекторы: — Хорошо, пройдет 5-10 лет, у вас здесь все вновь поменяется, и что, прикажете опять все переделывать, включая название. Театр строился как Русский драматический, носит имя Николая Бестужева, имеет свой репертуар. Вы правильно сказали, в русском классическом ресторане не могут подавать суши. Но в данном случае мы говорим об объекте недвижимости, где в угоду чьим-то хотелкам одномоментно нельзя поменять интерьер, так не бывает.
Левицкий: — Вот как раз так и бывает. Вы говорите про гармонию, сочетание цветов. Скажите тогда, каким образом сочетаются зеленый-салатовый зал с розовым фойе? Понятно, что никаким. Как со всем этим великолепием, к примеру, сочетаются египетские мотивы в женском туалете? Почему это допустимо, а покрасить фойе в черный цвет — нет? Почему нельзя сделать небольшое отхождение?
Архитекторы: — Черные стены — это не небольшое отхождение. Туалет с плиткой в египетском стиле нельзя сравнивать с театральными залами. Туалет — это деталь, о которой люди даже не будут помнить, а фойе — место, куда люди приходят как на праздник, в лучших своих костюмах. Вы этот праздник сделали черным. Когда люди сюда придут, у них будет шок, по меньшей мере, это будет вызывать вопросы.
Левицкий: — Мы перед вами извинились.
Архитекторы: — Здесь действуют авторские права, здесь извинения не принимаются. Все эти споры бессмысленны и ни о чем.
Левицкий: — А что принимается?
Архитекторы: — Либо вы возвращаете все, как есть, либо мы приходим к какому-то единому варианту…
Комментарии:
Валентин Сизов, руководитель авторского коллектива архитекторов по проектированию Русского драматического театра имени Николая Бестужева:
— Хотелось бы затронуть историю создания этого здания. Когда мы начинали проектировать театр, то поставили перед собой задачу сделать не просто русский классический театр, а здание, созвучное старому купеческому Верхнеудинску. Эта идея горячо поддерживалась прежним директором театра Петром Степановым. Так в память о Верхнеудинском остроге слева к основному зданию, если вы обратите внимание, появилась небольшая башенка, в которой сегодня размещается гостиница.
Каскад фонтанов подчеркивает рельеф местности. Мраморные ограждения террас, балясины из натурального камня смотрятся очень весомо. Если говорить в целом, то появившийся десять лет назад на этой площадке Русский драматический театр задал тон всей окружающей архитектуре — и зданию администрации Октябрьского района с его строгими линиями, и торговым сооружениям напротив. Что касается внутреннего убранства храма искусства, то изначально фасады и интерьеры театра были решены в «классическом» стиле с включением таких элементов современной архитектуры, как витраж малой сцены. Парадность и торжественность театрального здания подчеркивают большие арочные окна. Розовый цвет стен фойе второго и третьего этажей подчеркнуто выделяет архитектурные детали и элементы интерьера — мраморные колонны, арки, карнизные пояски, пилястры, кесонные потолки — которые решены в белом цвете. С цветом стен хорошо сочетаются и золотые люстры. Иными словами, в вестибюле, фойе применены теплые, светлые цвета, что также соответствует общему классическому решению интерьеров здания театра. Изменить цвет на серый или черный — значит сделать интерьер мрачным и грустным, что никак не сочетается с общим классическим решением.
Александр Турчанинов-Родин, театральный деятель:
— То, что произошло — печально, грустно и, к сожалению, демонстрирует общую наблюдаемую в культуре тенденцию. Нет понимания основ существующих в культурном пространстве взаимоотношений. К примеру, худрук Левицкий сегодня решил перекрасить стены в черный цвет, завтра — предпринять что-то еще более радикальное, а с кем он должен это согласовывать? Если бы пришедшие в сентябре в театр зрители попали не в театр, а в салон ритуальных услуг, кому они бы могли предъявить претензии? Разбираясь по существу, мы должны признать, что с правовой точки зрения авторский коллектив архитекторов в данном вопросе ни при чем. Он может диктовать свои условия до тех пор, пока архитектурное сооружение не передано заказчику. В данном случае заказчиком-собственником у нас является республика в лице министерства имущественных и земельных отношений Бурятии (министр Маргарита Магомедова). Вот они-то и должны были согласовать все, что театральные деятели собирались менять на свой вкус и цвет в ходе косметического ремонта.
Второй момент, который, видимо, плохо умещается в головах нынешнего театрального руководства, — что сцена и все, что на ней происходит, и зрительская часть театра — это два пространства, которые разделены занавесом. Достаточно того, что театр своими идеями через рампу воздействует на зрителя, а хозяйничать на зрительской стороне — это не задача театра. Когда архитекторы прорабатывали проект театра, они думали не про какой-то отдельный спектакль, а про зрителя в целом, чтобы ему, зрителю, было удобно, комфортно, радостно, если хотите. Ситуация на самом деле парадоксальная, потому что зданием, которое в свое время обошлось бюджету в миллиарды рублей, теперь распоряжаются временные люди, и это не только беда Русского драматического театра.
После реконструкции памятник федерального значения театр оперы и балета потерял свою былую легкость, полет, то, что изначально закладывалось 70 лет назад. Благодаря асфальтированию, плитке на театральной площади, уровень подняли, и три ступеньки перед центральными дверями исчезли. Всего лишь три ступеньки, как в Большом театре, но они были. Без этих трех ступенек здание провалилось, просело. Центральный барельеф с изображением ордена Ленина, который сегодня выкрасили в красный, боковые ленты с орнаментом, которые выкрасили в серый, все это было белое, воздушное, выходящее из тумана, эпическое, то есть олицетворяющее прошлое бурятского народа. То, что кому-то сегодня может показаться какими-то пустяками, вещи глубинные и чрезвычайно важные. По отношению к таким вещам органы власти, центр охраны памятников и прочие структуры должны быть предельно внимательны.
