Фото З. Дагбаев
На прошлой неделе республиканские новостные ленты облетела весть об очередном «коррупционном» приговоре, вынесенном Советским районным судом г. Улан-Удэ в отношении депутата Народного Хурала Виктора Абушеева. Несмотря на то, что гособвинение настаивало на признании хищения государственных средств в особо крупном размере, депутат виновным себя ни по одному пункту не признал, намерен обжаловать приговор и отстаивать свое доброе имя всеми возможными способами. Мы встретились с Виктором Абушеевым, чтобы узнать его версию случившегося.
– Виктор Мункожапович, если верить тому, что пишут, в 2014 году ваша фирма ООО «Байкалстройком» выиграла аукцион на выполнение строительно – монтажных работ для создания автотуристического кластера «Байкальский» в Иволгинском районе. По версии следствия преступление состояло в том, что вы закупили более дешевое оборудование, чем предполагал госконтракт, а образовавшуюся разницу в 13 млн. рублей использовали по своему усмотрению. Было?
– Во – первых, в период, когда происходили упомянутые события, я не был ни учредителем, ни директором, ни работником ООО «Байкалстройком». После избрания меня в 2013 году депутатом Народного Хурала я вышел из состава учредителем, компанией не управлял и ко всему, что там происходило, имел самое опосредованное отношение. Все же преподнесли таким образом, что я, не сделав ни одной подписи на документах, оказался главным «расхитителем» бюджетных средств. Те же, кто реально подписывал бумаги, отделались легким испугом. Уголовные дела в их отношении были прекращены с формулировкой «за деятельным раскаянием».
– Оборудование для кластера на самом деле купили дешевле?
– Все дело в том, что выполнить качественно все те работы, которые были прописаны в контракте на ту сумму, на которую был заключен этот контракт, оказалось невозможным. С точки зрения ведения бизнеса этот госконтракт был нерентабельным. Изначально стоимость всех работ оценивалась в сумму более 180 млн. рублей, но затем цена контракта упала до 165 млн. рублей. На торги контракт был выставлен уже с ценой 145 млн. рублей, а по итогам торгов, в которых принимали участие 6 или 8 участников, эту цену уронили еще на 18 процентов, остановившись на сумме 118 854 029 руб. Для понимания ситуации скажу, что контракт был подписан 19 августа 2014 г., через месяц он должен был вступить в силу, а исполнен до конца года, то есть в течение трех месяцев. Госконтракт назывался «Строительство объектов электроснабжения автотуристического кластера «Байкальский» и предполагал приобретение и установку в местности Нижняя Иволга пяти трансформаторных подстанций. Причем речь идет о специфическом оборудовании, которое не лежит в магазине в готовом виде, то есть его надо сначала заказать и сроки выполнения таких работ на разных заводах от 4 до 6-7 месяцев. после этого оборудование надо было смонтировать и уже потом установить при помощи асфальтового покрытия.
– Насколько можно было понять из судебных материалов, претензии были предъявлены в том числе и по факту оплаты, которая состоялась до того, как оборудование купили. В свое время Вячеслав Наговицын очень гордился тем, что в борьбе с недобросовестными подрядчиками изменил этот порядок, установив правило оплачивать госконтракт только после того, как 70 процентов работ будет выполнено. Что скажете?
– Скажу, что современный строительный рынок в республике таков, что если организация не получит предоплату, она не в состоянии будет выполнить госконтракт, потому что у нее нет для этого средств. На тот момент начался кризис, банки перестали давать кредиты. В ООО «Байкалстройком» стоял вопрос о выживаемости, необходимо было решать вопросы с кредитами, платить зарплату, налоги. Чтобы не обанкротить предприятие, чем-то занять людей, руководство бралось за любую работу, и обратите внимание, эту работу выполнило. Объект был сдан в эксплуатацию в рабочем состоянии.
Насколько я понимаю, чтобы выполнить госконтракт, пришлось произвести замену оборудования на более дешевое с аналогичными техническими характеристиками, и руководство УКС знало об этом с самого начала. В суд была представлена экспертиза, где установлено, что обозначенное в договоре оборудование было закуплено с аналогичными техническими характеристиками корейского производства, представлены протоколы правительственных заседаний, где видно – вопрос о замене оборудования был решен изначально, никакого обмана или злоупотребления доверием не было.
Более того, насколько я знаю, все строительные госконтракты в Бурятии исполняются точно таким же образом. Скажу больше, если бы руководство не произвело замену оборудования, то госконтракт вообще не был бы исполнен в установленные сроки, заказчики в лице правительства это прекрасно понимали.
– Если оборудование было заменено, то почему вы утверждаете, что никакого хищения не было?
– Потому что вся получившаяся разница в результате замены была потрачена на установку этого же самого оборудования, подтверждением чему служат специально проведенные по заказу следователя следственного комитета Бурятии строительно – технические экспертизы. Все они были рассмотренны судом, но почему-то не приняты к сведению. Согласно выводам экспертов стоимость оборудования, поставленного по контракту без наценки подрядчика, составила 84 812 908 рублей. Стоимость подрядных работ с учетом строительных материалов и изделий составила 21 431 239 рублей, пусконаладочные работы 11 885 080 рублей, стоимость корректировки проекта – 2, 9 млн. рублей, банковская гарантия с комиссией – 4 451 623 рубля, заработная плата работников – 2,2 млн. рублей, охрана объекта – 1 млн. 80 тыс. рублей. Таким образом без учета налогов и прибыли общие затраты на госконтракт составили 128 760 850 рублей, что выше, чем стоимость этого контракта. Я уже не говорю о том, что на следующий же год после установки оборудования на одной трансформаторной подстанции было произведено хищение со взломом на сумму около 4 млн. рублей, которое предприятию пришлось восстанавливать.
– Последний вопрос. Если вы не признавали себя виновным, тогда зачем частично возместили якобы причиненный государству материальный ущерб?
– Дело в том, что в день предъявления мне обвинительного заключения, после того, как дома у меня был сделал обыск, меня заключили под стражу. Переживая за меня, мои родственники без учета обстоятельств уголовного дела, о котором они ничего знать не могли, внесли залог, чтобы меня выпустили под домашний арест. Уже позже выяснилось, что никакой необходимости применять в отношении меня меру пресечения в виде заключения под стражу не было. В постановлении пленума Верховного суда России №48 сказано, что состав мошенничества, предусмотренного частями 5-7 статьи 159 УК РФ, имеет место в случае, если указанные действия сопряжены с умышленным неисполнением принятых на себя виновным лицом обязательств по договору в сфере предпринимательской деятельности, сторонами которого являются только индивидуальные или коммерческие организации. Считаю, что в суде не был доказан факт причинения мною ущерба государству. Я ничего не похищал и никого не обманывал. Все работы согласно госконтракту были выполнены в полном объеме, объект был сдан в установленные сроки и до сего дня находится в рабочем состоянии. Затраты на строительство электроснабжения автотуристического кластера «Байкальский» оказались не только меньше установленного в госконтракте, но и выше. Я намерен добиваться пересмотра своего дела и отмены приговора.
– Успехов вам!
