В стране объявлена реформа судебной системы. Предположительно до конца этого года, как в стране, так и в Бурятии, произойдет объединение Верховного и Арбитражного судов. Несмотря на масштабность мероприятия, событие это проходит в обстановке почти секретной в том смысле, что никто народу ничего не объясняет. Высказать свое мнение по этому поводу мы попросили практикующего юриста Александру Васильеву.
– Александра Васильевна, зачем объединять две практически самостоятельные судебные структуры?
– В нашей стране особенная конституция. Согласно конституции президент не относится ни к одной ветви власти, он стоит над всеми, в том числе и судьями, и поэтому только он может их реформировать, даже формально ни с кем не советуясь. Зачем Путину понадобилось объединять два дотоле самостоятельных суда, практически не соприкасавшихся в своей деятельности. Реформа – это единственный способ уничтожить в судах коррупцию, разрушить опутавшие судебную систему порочащие связи. Проще говоря, провести чистку судейских рядов, потому что очевидно, что сами суды очистить свои ряды не в состоянии.
Когда Сталин понял, что победить бюрократию обычными способами невозможно, он вывел Министерство госбезопасности СССР (МГБ) из – под партийного контроля и предоставил МГБ времен Всеволода Меркулова полную свободу действий. МГБ подчинялось только Сталину, и в условиях отсутствия свободных выборов, независимой прессы стало самым эффективным средством борьбы с бюрократией. Верховный правитель был вынужден пойти на террор, потому что другого способа победить бюрократию не видел.
Гэбэшники всегда ходили в форме, в ярких малиновых фуражках, все видели, где они живут, с кем и как. Если они где-то появлялись, все понимали, для чего они там появлялись. Скандалов с участием гэбэшников практически не было, за этим жестко следили. Интересно, что все руководители министерства госбезопасности были партийными, не из системы.
С уходом верховного правителя бюрократия первым делом переделала МГБ в КГБ. Кэгэбэшники стали серостью, как будто растворились в этой жизни, перестали ходить в форме, начали скрывать свою профессию, место жительства, не появляться на публичных мероприятиях. За прошедшие 60 лет правящий класс в такой степени добился выполнения новых требований, что они превратились в некий внутренний дресс – код. Все выходцы из системы, включая Путина, как правило, небольшого роста, с маленькими глазами, не запоминающейся внешностью.
– И какое отношение все это имеет к судам?
– С судами сегодня происходит катастрофа. Их сделали самостоятельной ветвью власти, сказав, вы сами за собой следите, но оказалось, что никто сам следить за собой не в состоянии. Дарованная свыше ответственность превратилась в абсолютную безнаказанность. Кто и как у нас становится судьями, по какому принципу – тайна за семью печатями. Федеральными судьями в Верховном суде Бурятии становятся люди, которые никогда не работали мировыми судьями, судьями в районных судах. В мантиях у нас ходят вчерашние медсестры, официантки, танцовщицы и Бог весть знает кто еще. Юридическая общественность не может припомнить случая, когда бы кого-то в наших судах уволили, что называется, по статье. Абсолютно все пишут заявления по собственному желанию.
Прекрасный пример – увольнение бывшего федерального судьи Железнодорожного суда Ирины Пономаренко. По сути то, что совершила Пономаренко, – это уголовное деяние, фальсификация судебных решений, за это надо судить. Вместо этого ей выносят выговор, подписывают увольнительную, и Ирина Сергеевна Пономаренко сегодня судья в отставке. Пусть это отставка без пенсии, но с сохранением всех прав любого другого судьи в отставке на неприкосновенность, уважение, почет. При этом человек, который пошел на преступление, на подлог документов, был уволен из судейский рядов, тут же трудоустраивается в правоохранительных органах, как и другой уволенный судья, нарушивший судебную этику, Ирина Левандовская. То есть получается в судебной системе Бурятии таким работать нельзя, а в правоохранительных органах с теми же грехами – можно.
Все юристы знают, по ГПК к судье надо обращаться только стоя и только словами «ваша честь». Мы каждый день говорим о судейской чести и, наверное, имеет право знать, а что там, с этой честью. С честью в наших судах катастрофа. На одном республиканском телеканале не очень давно был проведен соцопрос на тему «Доверяете ли вы судам?» 85% позвонивших сказали, что не доверяют судам. Остальные 15% ответили как-то уклончиво. Не доверяют судам из -за коррупции, трудно объяснимых судебных решений, из-за того, что кто-то лично сталкивался с фактами дачи взяток за вынесение определенных судебных актов, кто-то слышал о таких случаях от знакомых или друзей.
В свое время специально для решения этих вопросов были созданы органы судейского сообщества – ККС, Совет судей, и что? Это не изменило ровным счетом ничего. Система не может наказывать себя сама. Положение дел таково, что решить эту проблему никаким иным способом невозможно. Мы должны признать, что наш Верховный суд болен. Вырезать сам себе опухоль он не в состоянии, поэтому без вмешательства хирурга – Путина здесь не обойтись.
Государство должно добиваться, чтобы внутренний дресс-код для судей стал доминирующим. Перешел однажды грань – будь добр покинуть наши дружные ряды. Совершил ДТП, махал перед сотрудником ДПС удостоверением, явился на заседание в пьяном виде – будь добр. Установка государства такова: судья, как сотрудник КГБ, должен быть тих, скромен и незаметен. Никто не должен знать, где он живет, чем занимаются его дети, на какие курорты он с ними ездит отдыхать. Не желание соответствовать воспринимается как профнепригодность.
– Кто из судей не попадет в объединенный Верховный суд Бурятии?
– Все, кто за долгие годы работы себя скомпрометировал, кто нарушил кодекс судейской этики, совершил преступления, но продолжает работать, у кого близкие родственники давно живут не в ладах с законом. Показательно, что с первых дней реформы несколько судей Арбитражного суда России сразу подали в отставку. Известно, что у первого зама председателя Верховного суда Бурятии Геннадия Осокина был осужден родной брат. Такие люди не имеют морального права судить других, это просто нехорошо. Никто не требует, чтобы Геннадий Осокин завтра пошел и покаялся на площади Советов перед статуей Фемиды. Государство установило ему высокую пенсию, все привилегии и льготы, ему дается право с почестями уйти в почетную отставку, наслаждаться мыслью, что он принес обществу пользу, но работать далее судьей с такими характеристиками он не имеет права.
