Автор Елена Журавлева
Интервью с доктором медицинских и кандидатом философских наук, профессором Российской медицинской академии, действительным членом РАЕН И.А.Гундаровым
Сегодня тема депопуляции российского народа не относится к разряду “модных”. Да, растет смертность, снижается рождаемость – большинство политиков, ученых признают эти факты как неоспоримые. Однако далеко не многие берутся за осмысление и тем более поиск выхода из демографического кризиса – слишком неподъемно.
Игорь Алексеевич Гундаров – ученый, врач, философ, уже на протяжении многих лет занимается изучением этой проблемы. Пожалуй, он один из немногих представителей научной элиты страны, кто смог вплотную приблизиться к пониманию сути происходящих в России негативных процессов.
– Игорь Алексеевич, какова демографическая обстановка в нашей стране?
– С начала 90-х годов смертность выросла почти в полтора раза и остается высокой, В результате за счет сверхсмертности мы потеряли около 6 миллионов человек. Это не общее число умерших. Речь – о шести миллионах граждан России, которые сейчас должны бы быть живыми. Одно временно произошло внезапное падение рождаемости почти в два раза: сейчас неродившимися оказалось около 13 миллионов детей. Таким образом, цена реформ последнего десятилетия – жизни почти 18 миллионов человек.
По сути, с 92-го года началось вымирание российского населения. Величина депопуляции составляет примерно 0,7 процента в год.
– Иными словами, нация исчезает?
– Можно сказать и так. А вот чтобы переломить ситуацию, нужно понять, отчего мы вымираем. Сначала остановлюсь на проблеме сердечно-сосудистых заболеваний, на долю которых приходится половина из тех самых 6 миллионов неожиданных смертей.
Каковы причины? На первый взгляд, это высокий уровень холестерина в нашей крови. Но за последние годы он уменьшился, потому что мы примерно на треть стали меньше употреблять мяса, молока и масла. Кто-то видит причину в избыточной массе тела. Но тучных людей стало меньше, ведь суточный каллораж питания упал на треть. Если прежде он превышал 3 тысячи килокалорий, то сейчас составляет 2200-2400. Более того, мы все чаще сталкиваемся с проблемой недостаточного веса Значит, и не от полноты происходят инфаркты и инсульты.
– Возможно, виновата низкая двигательная активность россиян?
– В том-то и дело, что гиподинамия уменьшилась, потому что наши соотечественники стали трудиться на двух-трех работах.
– Виновата “плохая экология”?
– Довольно распространенное, но ошибочное мнение. Если пересчитать количество выбросов на площадь территории, оказывается, экологическая ситуация в нашей стране в начале 90-х годов была даже лучше, чем в Центральной Европе. И она продолжает улучшаться, поскольку половина промышленности стоит, значит, выбросов меньше. Про химизацию сельского хозяйства сегодня напрочь забыли. Сточные воды стали чище: в водоемах появились раки.
– Так, может, курить стали больше или спиртным злоупотреблять?
– И опять должен вас разочаровать: распространенность курения среди взрослого населения не выросла. Она увеличилась среди подростков и детей.
Бытует мнение, что русские – нация алкоголиков, а Россия самая пьющая страна. Но статистика утверждает: это неправда. В 1994 году, на который пришелся всплеск смертности, россияне употребляли примерно 7 литров чистого алкоголя на душу населения. Это намного меньше, чем в некоторых странах Европы, И сегодня мы пьем много, но не больше, чем в начале 80-х годов. А смертность, по сравнению с тем же периодом, в полтора раза выше. Скажу больше: переносимость алкоголя у мужского и женского населения упала в полтора раза. А предельная концентрация, от которой умирает мужчина, сейчас на 40 процентов ниже, чем прежде.
– Тогда остается бедность.
– Среди факторов риска, влияющих на здоровье, мы рассмотрели и этот аспект. Примерно так же мы жили в начале 60-х годов. И если все дело в бедности, то смертность должна быть на уровне сорокалетней давности. Однако как раз в тот период у нас в стране смертность была самая низкая среди всех цивилизованных государств. Мы тогда умирали со скоростью 6,9 промилле в год а сейчас – 16 промилле. Куба, Венесуэла, Бразилия, Туркмения – бедные государства, но смертность там намного ниже, чем в самых богатых странах мира.
– Возможно, повинны гипертония или стрессы?
– Но и гипертония в среднем по стране не выросла. Стресс – это механизм, который “включается” в организме. Нужно искать стрессор. Такой стрессор – зигзаг в социально-экономическом положении страны: вчера ты был богатым, а послезавтра стал бедным. Конечно, такой зигзаг вызывает в организме реакцию, к которой человек не успевает приспособиться, но не настолько, чтобы привести к смерти. История дает нам возможность сопоставить некоторые факты. Великая экономическая депрессия в США в начале 30-х годов. В экономике там происходили при-мерно те же процессы, что и у нас сейчас: промышленный спад, безработица, миграция. Но что тогда происходило со смертностью в США? Она, как и в 20-х, потихоньку уменьшалась, чуть снизилась рождаемость, процентов на 6-8 выросли самоубийства. Вот и в России экономический зигзаг повлиял на демографию от силы на одну восьмую.
– Может, все дело в так называемом “русском кресте”?
– Был рассмотрен и этот аспект. Действительно, приходится слышать, что всему виной наш национальный характер – безалаберность, эмоциональность… Но оказывается, что “кресты” депопуляции, когда кривые возрастающей смертности и падающей рождаемости пересекаются, приписываемые русской нации, нависли над Литвой, Латвией, Украиной, переживающими экономические реформы. С неменьшей скоростью вымирают эстонцы, венгры, болгары, белорусы…
– Иными словами, существует фактор, который косит нацию со скоростью 0,7 процента в год. Вы изучали это “нечто”?
– Действительно, такой фактор существует. Мы назвали его фактором “икс”. Его свойства четко определяются. Он обладает огромной скоростью распространения на колоссальной территории. Его отличает синхронность действия: подскакивает смертность в Калининграде и одновременно во Владивостоке. Падение происходит с такой же синхронностью. Этот фактор не действует на детей – смертность до 15 лет не выросла. В большей мере он влияет на мужчин – мужское население пострадало в 2-3 раза больше, чем женское. К слову, нация сейчас вообще постарела. Мы одряхлели внезапно лет на шесть. Причем, мужчины лет на 7-8, а женщины года на три. Что опять же подтверждает – фактор “икс” действует преимущественно на мужчин. И вот, исходя из перечня признаков этого фактора, мы приходим к выводу: в депопуляции не виноват ни один из известных науке факторов риска материального свойства.
– Получается, наука бессильна? А все дело в чем-то, что выше земного понимания?
– Да, сегодня мы вынуждены, наступив на горло нашим прежним концепциям, обратиться к сфере духа. Потому что такими свойствами может обладать только идеальная реальность. А мы до сих пор изучали в основном реальность материальную. На определенном этапе задались вопросом; а не связано ли это с духовными процессами, которые вот таким образом переходят в материальную ломку – снижение репродукции, избыток холестерина, повышение давления, ослабление иммунной системы? Но светская наука мало знает об этом. Более всего духом занималась религия. И церковь – говорю это как светский ученый – накопила колоссальный опыт в сфере изучения психологии. Достаточно почитать труды Сергия Радонежского, Иоанна Крондштадского. В них представлена иная гамма психологических нюансов, рядом с которыми знания современной психологии меркнут. Мы стали тщательнее изучать труды религиозных деятелей и натолкнулись на понятие “смертные грехи”. Раньше это воспринималось как что-то метафорическое.
А когда начинаешь вчитываться, понимаешь: все объяснимо с научных позиций. Самый страшный грех – гордыня или, иначе, амбиции. Во взвинченном состоянии амбициозный человек может наломать дров. Отсюда резкое увеличение внезапных смертей. Другой смертный грех – тоска, уныние. Это, не что иное, как депрессии. И они тоже резко увеличивают смертность. Сребролюбие, жадность, когда единственной целью становится прибыль, а на все остальное наплевать – тоже сильнейший психологический фактор.
Изучая связи между динамикой греховности в обществе и смертностью, к удивлению своему, обнаружили: все, что прежде было невозможно объяснить, на 60-85 процентов измеряется и объясняется уровнем духовного неблагополучия. По нашим подсчетам, в процессе депопуляции на экономические факторы приходится примерно 30 процентов, а на духовные – 70.
– И где выход?
– Нужно, чтобы мы почувствовали, что жизнь справедлива. А для этого нужна нравственно ориентированная экономика. Не к “Храму” наша нынешняя дорога, ибо на нашей стезе множится грех.
– А что тогда дорога к “Храму”?
– К сожалению, пока нет четкого представления, куда идти. Отсюда ощущение безысходности и тоски. Я не за возврат к прошлому. Мы сознательно отказались от него и пошли на новый виток социального развития. Но так и не поняв, куда идти, общество уклонилось в сторону. И сейчас очевидно – избранный путь еще трагичнее. Дорога к “Храму” лежит через общество, в котором наряду с материальным благополучием господствуют взаимопомощь, содружество, альтруизм, верность идеалам правды, добра и истины
