blogtn.ru

Ответ Сергея Басаева на статьи об Уржине Гармаеве, часть 1

ARD разместил статью Сергея Басаева «В Бурдраме выявили “неофашизм”. Часть I», где автор рассуждает на тему спектакля “Үнгэрhэн сагай hэбшээн” (“Ветер минувших времен”) и его героя Уржина Гармаева. Поскольку статья снабжена цитатами, характеристиками, оценками, а самое главное, интервью художественного руководителя Бурятского театра драмы Эржены Жамбаловой, приводим статью полностью.

«Республиканский еженедельник обвиняет Бурятский театр драмы им. Хоца Намсараева и его художественного руководителя Эржену Жамбалову ни много, ни мало в “неофашизме” и требует запретить спектакль об Уржине Гармаеве.

В чем обвиняют Уржина Гармаева

Поводом к разворачивающемуся театрально-политическому скандалу послужили две злые и, на мой взгляд, невежественные статьи корреспондента “МК в Бурятии” Татьяны Никитиной об идущем в театре уже год спектакле  “Үнгэрhэн сагай hэбшээн” (“Ветер минувших времен”, режиссер Саян Жамбалов).

Обе статьи написаны в резко обвинительном  и спекулятивном ключе. Кроме самого театра в одной из статей (“В Хурале – патриотизм, в театре – неофашизм?”, 14 октября 2015 года) их автор обвиняет также Министерство культуры Бурятии. По ее мнению, Минкульт плохо “работает над патриотическим воспитанием” и не “противодействует неофашизму”.

Журналистка “МК” считает, что нельзя ставить спектакль об одной из самых трагичных фигур в бурятской истории Уржине Гармаеве, расстрелянном в 1947 году по знаменитой статье 58 УК РСФСР (“контрреволюционная деятельность”), и впоследствии по закону “О реабилитации жертв политических репрессий” признанным необоснованно осужденным. Нельзя потому, что он был генералом не Красной армии, а Императорской армии Маньчжоу-Ди-Го, государства, созданного на территории китайской Внутренней Маньчжурии (Внешней Маньчжурией в Китае называют территории Амурской области, Еврейской АО, юга Хабаровского края и Приморья) при помощи Японии.

В это сложно поверить, но Татьяна Никитина называет реабилитированного в современной России в 1992 году генерала Уржина Гармаева “переметнувшимся на сторону врага в годы ВОВ” (то есть, изменником родины, предателем), пытавшимся “расчленить Россию”, “убийцей советских солдат”, “японским агентом”, “панмонголистом” на службе у японской разведки (то есть, шпионом), а также почему-то “японским генералом Квантунской армии”!

“Фашистом” Уржина Гармаева она не называет. Но, по-видимому, считает. Поскольку к тем людям, которые сегодня сделали о нем спектакль, автор статей (или доносов?) приклеивает ярлык “неофашистов”.

Напомню, что происходит это не 70-60 лет назад, не в сталинские годы, и даже не 30 лет назад, до начала так называемой “перестройки”, а в наши дни! И выдает на-гора эти тонны словесной руды для отлива предназначенных “врагам народа” смертельных бумажных пуль не обвинитель на заседании какой-нибудь чрезвычайной или оперативной “тройки” и не полуграмотный юный активист на митинге комсомольцев-рабфаковцев под лозунгом “Задушить гидру!”, а взрослая и вполне себе интеллигентная девушка Татьяна Никитина в независимом (хоть и со старым названием) издании Бурятии 2015 года.

Причем, автора статей это делать никто не заставляет, сегодня нет никакой угрозы для ее жизни и свободы. Нет опасности того, что если она этого не напишет, то кто-то заподозрит ее, например, в правом или левом уклоне, политической близорукости, терпимости к идеологическим врагам, к панмонголизму, буржуазному национализму  или, не дай Бог, к космополитизму!

Парадокс, но даже суровые сталинские органы дознания и беспощадный суд того времени в лице одного из основных исполнителей репрессий Василия Ульриха, председателя Военной коллегии Верховного суда СССР, не предъявляли Уржину Гармаеву тех обвинений, которые умудрилась предъявить в наши дни газета “МК в Бурятии”.

Тогда, в 1947 году, (не удивляйтесь) не было стандартных обвинений ни в измене Родине, ни в шпионаже, ни в сношении с иностранным государством, находящимся в состоянии войны в СССР, ни в совершении терактов, ни “в активной борьбе против рабочего класса в период гражданской войны”, ни даже в контрреволюционной пропаганде, в том числе, “с использованием религиозных или национальных предрассудков масс”!

Приговор Уржину Гармаеву был вынесен по двум другим пунктам той самой 58-й статьи. Но это более подробно мы рассмотрим ниже, а пока несколько слов о самом спектакле Бурдрамы.

Подарок жертвам

Посмотреть спектакль “Ветер минувших времен” мне довелось совсем недавно, в минувшую пятницу, когда общественность Улан-Удэ отмечала День памяти жертв политических репрессий. В тот день у памятника таким жертвам на улице Линховоина в Улан-Удэ прошел митинг, в котором участвовали дети и внуки безвинно пострадавших в ходе репрессий, члены Бурятской ассоциации жертв политических репрессий.

Весь день там у памятника проходила акция “Возвращение имен”, когда горожане, сменяя друг друга, зачитывали имена всех репрессированных по политическим мотивам на территории Бурятии. После митинга его участники, в основном пожилые люди, пришли в театр, чтобы посмотреть спектакль на эту же тему, поставленную в 2014 году режиссером Саяном Жамбаловым.

Кстати, организовало этот показ в Бурдраме спектакля “Үнгэрhэн сагай hэбшээн” (“Ветер минувших времен”), выкупило билеты и пригласило в театр участников митинга Министерство социальной защиты Бурятии. Там, видимо, тоже (как и в Минкульте Бурятии) засели не выявленные пока сочувствующие неофашистам!

Собственно, о спектакле. На мой взгляд, он заслуживает, конечно же, более обширной и более профессиональной рецензии с точки зрения чисто театральной, а не только с позиций выявления в нем ползучей государственной измены, контрреволюции, неофашизма, панмонголизма, национализма и прочих прелестей, привлекающих воспаленный ум и воображение известной среди коллег любительницы политических “химер”.

Больше чем спектакль

В основу спектакля, оказывается, легла не одна, а две пьесы драматурга Валерия Басаа “Как долго тебя не было…” и “Ветер минувших времен” (об Уржине Гармаеве). В первой пьесе представлена, можно сказать, бурятская версия “унесенных ветром”. Это реальная история реальной семьи из Аги, разлученной во время репрессий. В ней сначала мужа с сыном ссылают в Красноярский край, а жена с дочерью остаются дома. Но вскоре сажают и женщин. Они, муж с женой, как оказалось, сидят в соседних лагерях, один раз даже видятся случайно. Затем муж с сыном бегут из ссылки сначала на родину, затем в заграницу в Шэнэхэн, а жена с дочерью, отсидев срок, возвращаются в Агу. И вот, через много лет, когда в 80-е годы открылась граница с Китаем, все они встречаются. Муж уже женат на другой, у сына своя семья. “Как долго тебя не было!” – говорит жена.

Вторая пьеса – это личная история Уржина Гармаева. Работа учителем в народных училищах, революция, приход к власти атамана Семенова, служба в казачьем бурятском полку, конец Гражданской войны, репрессии, эмиграция вместе со своими земляками в Китай, служба в армии Маньчжоу-Го, сдача в плен, суд, расстрел.

При этом Саян Жамбалов создает спектакль не как классическую драму с сюжетом, завязкой, кульминацией и развязкой, а как некую картину или калейдоскоп жизни народа, разные части которого оказались разделенными государственной границей. В эту картину включены отдельные частные истории, связанные с реальными судьбами людей из бурятской эмиграции в Шэнэхэне, самого Уржина Гармаева, документальная хроника аутентичный фольклорный материал.

По сути, спектакль “Ветер минувших времен” – это настоящая художественная, научно-историческая и культурная акция, в ходе которой впервые вводятся в культурный оборот целые исторические пласты, документальные и культурные источники, ранее не известные исследователям и широкой публике.

Накопали

Особняком в спектакле стоят сцены обряда наречения имени (тоонто тайха) и народных игр (хошхоногой наадан, хатар наадан), достоверно сыгранные молодой и дружной труппой, а также собранные Эрженой и Саяном Жамбаловыми в агинских степях песни бурятских казаков начала 20 века, времен Первой мировой войны. Все это научно зафиксировано, обработано, сценически поставлено авторами спектакля  и впервые исполнено профессиональными артистами. На мой взгляд, одно это вполне могло бы потянуть на яркое культурное событие.

– Когда мы с Саяном летом 2013 года вернулись в театр, он находился в достаточно критическом состоянии, – рассказывает художественный руководитель Бурятского театра драмы Эржена Жамбалова. – У нас лежали стопы неотработанных пьес, их нужно было перелопатить и сформировать репертуарный пакет театра. И вот однажды Саян прочитал одну пьесу и говорит мне: вот то, что надо! Во-первых, хороший бурятский язык, во-вторых, тема неплохая. Действительно, эта тема разделенного границами народа бурятами еще не выплакана. Гражданская война, когда земляки, близкие люди оказались по разные стороны баррикад, репрессии, бегство со своей земли, жизнь в эмиграции вдали от родины. Давай, говорит, покопаемся!

С первых сцен видно, что в этот спектакль вложено много труда и души, а главное, любви. И ты вдруг понимаешь, что несмотря ни на что, ты любишь этот бестолковый народ, в нем для тебя нет чужих и придется терпеть всех. Собственно, вот на этом “сердечном” главном и держится единство всего этого разнообразного материала, части которого связаны друг с другом еще и неожиданными смысловыми переходами, некоторые из которых смотрятся как находки.

Внешне постановку отличает вполне себе современный стиль, – движений, цвета, костюмов, “хитовой” главной музыкальной темы, которую повторяешь уже выйдя из зала. Спектакль идет в театре с октября прошлого года, с нескрываемым удовольствием играется этой (в основном молодой) частью труппы, любим зрителями. Мне кажется, что запретить этот спектакль – это все равно что плюнуть в душу этим людям.

Статьи-доносы

Теперь из области иррационального перейдем к тому, что можно проанализировать, разобрать, разложить по полочкам, признать полезным или выкинуть за ненадобностью. Речь идет о конкретных оценках и обвинениях, предъявляемым к авторам спектакля и, собственно, главному герою пьесы – Уржину Гармаеву.

Вообще, по объему текста статьи Татьяны Никитиной (”Долой уржингармаевщину с театральных подмостков”, 25 мая 2015 года, и ”В Хурале – патриотизм, в театре – неофашизм?”, 14 октября 2015 года) небольшие, но неправдивых оценок, большая часть из которых выглядят как обвинения или доносы, там так много, что впору растеряться перед выбором, с чего бы начать. Поэтому выберем пока только одно предложение – чемпион по количеству фактических, неверных оценок, ложных обвинений.

“Герой пьесы — переметнувшийся в годы Великой Отечественной войны на сторону врага бывший учитель Уржин Гармаев, дослужившийся до чина японского генерала Квантунской армии, разрабатывавший спецоперации против советских разведчиков, расстреливавший русских, бурят, монголов, а после 9 мая 1945 года добровольно сдавшийся в руки чекистов“, – пишет Татьяна Никитина в своей второй статье (жирным шрифтом выделены неверные факты и ложные обвинения – ред.)

Верно в этом предложении только то, то героя пьесы действительно зовут Уржин Гармаев, что он на самом деле работал раньше учителем, и что сдался он добровольно. Все остальное придется сначала разобрать а потом, скорее всего, выбросить.

“Измена родине”

Итак, “переметнувшийся на сторону врага”, то есть, предатель, изменник Родины. Дело в том, что Уржин Гармаев никогда не был ни гражданином РСФСР, ни гражданином СССР и не может считаться предателем и изменником Родины или политическим предателем. Как раз наоборот, в течение всей своей жизни Гармаев был последовательным противником Советской власти, не изменил своим убеждениям позже и не скрывал их от советских органов следствия и суда после своего ареста.

Будучи сначала подданным Российской империи (родился в 1888 году в местности Тогото Борзинского уезда Забайкальской области), а затем гражданином Российской республики и членом партии эсеров, он с мая 1918 года и до окончания Гражданской войны в Сибири (апрель 1920 года) служил офицером в штабе белых частей атамана Семенова, а позже – заместителем начальника военного отдела Бурнардумы, высшего исполнительного органа автономии бурят Восточной Сибири.

И атаман Семенов, и Бурнацком (позже Бурнардума) поддерживали политику Временного правительства России в Петрограде и Всероссийского временного правительства в Омске (Сибирской директории), выступавшего за возвращение законной власти Всероссийского Учредительного собрания. С конца 1918 года и до конца 1919 года и правительство Забайкальской области Григория Семенова, и Бурнардума признавали власть Верховного правителя России адмирала Колчака, подчинялись ей и против законной власти не выступали.

Поясню, что для сторонников центрального Временного правительства Керенского и образованных позже региональных правительств в Омске, признанных в том числе на международном уровне Всероссийскими правительствами, как раз сторонники Советской власти были изменниками России. Которые незаконно, по их мнению, захватили власть в стране.

Хотя справедливости ради необходимо признать, что исполнительные органы Бурнацкома, созданной в апреле 1917 года бурятской автономии, активно поддерживали Временное правительство, но после начала Гражданской войны в России старались придерживаться нейтралитета, в том числе и при действовавшем в Забайкалье режиме лояльно относящегося к бурятам атамана Семенова.

В короткий же период установления власти Забайкальского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов (с февраля по май 1918 года) органы бурятской автономии сотрудничали с новой властью, бурятские представители входили в Советы и ревкомы. После установления власти Сибирского (Всероссийского) правительства, а затем власти Колчака Бурнацком, переименованный позже в Бурнардуму, был лоялен к этим правительствам, умудряясь сохранять при них свои автономные органы управления, земельные и учебные учреждения, и даже свои вооруженные формирования национальной гвардии “Улан Цагда” (Красная стража), представлявшие собой, скорее, аймачные и хошунные отряды самообороны или народной милиции.

Только в ноябре 1918 года решением Народной думы бурят Восточной Сибири (Бурнардумой) была создана своя воинская часть – Отдельная Бурятская конная бригада имени Зорикто-батора. Эта Зорикто-батор бригада была создана при содействии атамана Семенова, но формально была подчинена Бурнардуме. В состав бригады входили 1-й Бурятский конный полк имени Доржи Банзарова, 2-й Бурятский конный полк имени Чинхис-хана и конно-артиллерийский дивизион. Кроме того, был расширен военный отдел Бурнардумы, преобразованный в отдел “национальной милиции”, и открыта Даурская школа подготовки младшего командного состава для воинских формирований Бурнардумы.

У Семенова и в Бурнардуме

Бывший учитель бурятских народных училищ Уржин Гармаев был делегирован в штаб атамана Семенова как представитель агинских бурят в мае 1918 года, когда повсеместно в Сибири Советы переходили на нелегальное положение и устанавливалась власть Сибирском правительства (Директории). У Семенова Уржин Гармаев отвечал за корреспонденцию, которая составляла обоюдную переписку атамана с группой его поддержки в Аге.

Как и все деятели Бурнацкома (Бурнардумы) он состоял в партии социалистов-революционеров (эсеров), в которую вступил после Февральской революции и упразднения монархии в России. Известно, что большинство руководителей Временного правительства, включая Керенского, а также Сибирской директории, представлявшей законную власть в России, признанную на международном уровне, были эсерами.

В своих показаниях на следствии Уржин Гармаев не отрицает факта службы в белом штабе атамана Семенова и даже приводит те немногочисленные случаи, когда ему приходилось участвовать в боевых действиях против красных партизан и даже в двух “карательных” операциях.

В сентябре 1918 года он участвовал в разоружении населения трех сел (Чильгинтуй, Алданда, Бырка, Курунзулай) и реквизиции их имущества. Тогда было отобрано 50 винтовок, реквизирован скот и строевые лошади, задержан большевик Селезнев, но после данного им слова не сотрудничать с красными, он был отпущен из-под стражи. В селе Курунзулай Уржин Гармаев был свидетелем телесного наказания одного старика, обвиненного в краже седел, которые принадлежали одной из бурятских частей в составе войск атамана Семенова.

Отметим, что помимо Зорикто-батор бригады, имевшей фактически двойное подчинение (Бурнардуме и Семенову), были еще и семеновские бурятские казачьи части – полки, бригады и даже дивизии (Азиатская конная, Бурятская конная). В разное время из бурят и монголов формировались Особый Урянхайский отряд (командир Петр Левицкий), Отдельный Бурятский гусарский дивизион, Ургинский отряд (войсковая единица правительства “Великой Монголии”, командир – хорунжий Бадмажапов) и другие части.

С ноября 1918 года Уржин Гармаев учится в образованной Бурнардумой Даурской офицерской школе, которая готовила младший командный состав для военных частей Бурнардумы. У Уржина Гармаева же была, как он выразился, перспектива возглавить все монголо-бурятские части. В апреле 1919 года он оканчивает офицерскую школу, получает звание прапорщика и в дальнейшем служит сначала офицером для особых поручений при Бурнардуме, затем заместителем начальника отдела национальной милиции (военного отдела) Бурнардумы.

На следствии по его делу о контрреволюционной деятельности Гармаев показал, в декабре он был откомандирован в Троицкосавск в распоряжение 1-го Забайкальского кавалерийского дивизиона имени генерала Крымова. После капитуляции дивизиона одной из китайских частей из Маймачена в январе 1920 года, после разгрома белых в Сибири и взятия в плен Александра Колчака, Уржин Гармаев пересек русско-монгольскую границу и по территории Монголии перебрался ближе к местности, где проживала его семья в Борзинской степи. Затем вновь перешел границу и присоединился к своей семье, кочевавшей в 10 километрах от границы с Маньчжурией.

О Зорикто-батор бригаде

Кстати говоря, вполне возможно, что Уржин Гармаев мог что-то скрыть от следствия, и в каких-то боевых действиях Гражданской войны ему участвовать доводилось. Хотя его служба все эти полтора года у Семенова и в Бурнардуме проходила в основном в штабах. Однако, есть один малоизвестный и, можно сказать, загадочный эпизод этой войны в Сибири, связанный с окончанием истории Бурятской Зорикто-батор бригады.

27 декабря 1919 года, когда атаману Семенову стало известно о предательстве главкома союзных войск Антанты в Сибири французского генерала Жанена, который вместе с частью золотого запаса России передал  в руки восставшему в Иркутске эсеровскому Политцентру “верховного правителя России” Александра Колчака, из Верхнеудинска в Иркутск на подавление антиколчаковского восстания выступил Особый отряд под командованием генерала Леонида Скипетрова с тремя бронепоездами и Отдельной Монголо-Бурятской конной имени Зорикто-батора бригадой.

К тому времени из-за серьезных разногласий с атаманом Семеновым Бурнардума (чьим воинским формированием была Зорикто-батор бригада) была фактически им разогнана, и бригада находилась в полном подчинении атамана. 30-31 мая после неудачных боев под Иркутском, в ходе которых части Чехословацкого корпуса Французской армии поддержали Политцентр, и под давлением главкома союзных войск Мориса Жанена белые вынуждены были отступить на станцию Байкал. В итоге общими силами чехов и 30-го полка американцев часть отряда Скипетрова была разоружена, а оставшаяся без управления Зорикто-батор бригада большей частью разбежалась.

Возможно, Уржин Гармаев, служивший в военном отделе Бурнардумы, после ее разгона оказался в этой бригаде (что вполне логично) и участвовал в экспедиции Скипетрова. Этим можно объяснить тот факт, что  он оказался один без определенного задания в сначала в Троицкосавке, а затем в Монголии. Бригада, не желая воевать за Колчака и Семенова, разбежалась, а добраться домой Уржину Гармаеву безопаснее было по территории Монголии.

Впрочем, это лишь мое предположение, документально никак не подтвержденное. Поскольку об этом эпизоде Уржин Гармаев давал следствию другие показания. Но если это правда, и Уржину Гармаеву удалось повоевать в Гражданскую войну, то он в таком случае опять же выступил на стороне законной на тот момент власти против мятежников (эсеровского Политцентра) и иностранных интервентов. И никакой “измены родине” не совершал.

Продолжение следует. Часть II

Читайте также:

Татьяна Никитина журналист

Я родилась и живу в Улан-Удэ – столице республики Бурятия, работаю журналистом и верю в людей, которые каждый день строят здесь наше общее будущее. Мои герои - это политики, артисты, юристы и обычные люди, достойные восхищения. Нет занятия интереснее, чем разбираться в том, что с нами происходит. Удачи всем!