Улан-Удэнский горсовет утвердил новую схему избирательных округов, по сути дав отмашку очередным мэрским выборам. По всем признакам спешное формирование потенциальных кандидатур гонки уже началось и лидирующие позиции в ней пока занимает наша «старая гвардия», по разным причинам выпавшая из обоймы в предыдущих политических сезонах. К примеру, после того, как Игорь Бобков прилюдно назвал себя отверженным и подло изгнанным из политики, его грядущий поход во власть воспринимается многими как само собой разумеющееся явление. Между тем, внимательно присмотревшись в это явление, нельзя не увидеть, насколько оно бессмысленно, нелепо и бесполезно. Бобков в нашей политике, как легендарный герой Сизиф, который не нужен никому – ни он сам, ни его камень, ни даже гора, куда он этот камень все время пытается с таким трудом закатить.
Бобков как воплощение чего-то бессмысленного и бесполезного
Сыну русского работяги с ЛВРЗ Игорю Бобкову судьба дала уникальный шанс оставить свое имя на скрижалях бурятской истории, но не сложилось. Может, первоначально косноязычная, краснеющая румянцем под синими флагами ЛДПР физиономия Бобкова и вызывала у кого-то прилив интереса, однако интерес этот чрезвычайно быстро погас.
Как утверждают свидетели появления на политической арене 2002 года никому тогда неизвестного Игоря Бобкова, все получилось довольно случайно. Согласно итогам голосования по выборам депутатов в Народный Хурал, опубликованным в газете «Бурятия» 27 июня 2002 года, большинство голосов по Зареченскому избирательному округу №61набрала тогдашний директор «Социумбанка» Елена Павлова, а Игорь Бобков оказался на втором месте.
Неудовлетворенный результатами выборов Бобков подал в суд, где в спор, говорят, вмешалось руководство Хурала. К делу был подключен председатель Верховного суда Бурятии Анатолий Хориноев, который и указал перстом на молодого Бобкова.
Много лет спустя именно Бобков стал единственным депутатом, кто на одном из заседаний комитета, прочитав в «МК» разоблачительную статью о безобразиях, творимых в Верховном суде Бурятии, публично выступил в защиту Анатолия Орхоковича. Когда же через пару месяцев Хориноев подал в досрочную отставку, Бобков с еще большим жаром принялся рассказывать перед телекамерами, как он усиленно борется с коррупцией и сколько уголовных дел возбуждено с его помощью. Правда, никто никогда не слышал, а что это за дела, в отношении кого и, наконец, чем они завершились.
Когда неожиданно для всех спикером Хурала был избран Гершевич, Бобков первым воспел Матвею Матвеевичу хвалу и принес поздравления, что однако не мешало ему при первом удобном случае «бичевать» коллег, работающих на постоянной основе во главе со своим спикером. В то время как представители «конкурирующих фирм» на глазах делали карьеру, Игорь Бобков продолжал оставаться воплощением чего-то бессмысленного и бесполезного, как топтание на месте. К примеру, за те же самые 10 лет простой руководитель ОМОНа Вячеслав Мархаев превратился в депутата ГосДумы. Можно по разному оценивать роль этой личности в истории, но бессмысленно отрицать, что именно при нем в Хурале появилась настоящая оппозиция, фракция коммунистов выросла, а на ключевые должности пришла молодежь.
В отличие от коммунистов фракция ЛДПР даже и не пыталась увеличить в парламенте свою численность. Вечные разговоры Бобкова о пьянстве и коррупции, без всякого повода очень скоро начали напоминать заезженную пластинку. Человек, не сумевший за столько лет усилить партию, найти соратников, организовать хотя бы свой собственный бизнес, перестал вызывать интерес как в самом Хурале, так и у простых людей. Апофеозом политической несостоятельности Бобкова можно считать результаты минувших выборов, когда имея за плечами 11 лет выступлений на телеэкране, депутатской деятельности и просто бесплатного пиара, Бобков по результатам голосования занял на округе не второе и даже не третье место, на которое вполне мог бы рассчитывать любой действующий депутат.
Диагноз – политическая несостоятельность
11 лет, потраченных зря, могли бы здорово изменить нашу историю, если бы господин Бобков хоть иногда пытался говорить о реальных проблемах, которые на самом деле волнуют жителей Бурятии. Не надо далеко ходить и что-то выдумывать – достаточно заглянуть в наши соцсети, блоги и произведения так называемой «народной журналистики». Везде люди пишут о том, что, не имея влиятельных родственников и знакомых, в Бурятии невозможно устроиться на перспективную работу, сделать карьеру, вылечиться, добиться справедливости. Что желающие успеха себе и своим детям почему-то вынуждены уезжать из республики. Что в Бурятии цветет и пахнет этнократия, потому что большинство мест в госструктурах почему-то заняты представителями титульной нации.
Пусть во времена Владимира Саганова, в правительстве которого значилось всего двое русских, этому можно было найти объяснение, и со стороны русских это воспринималось в целом спокойно. Но в демократической стране, какой мы считаем современную Россию, стране равенства и гражданских свобод, после всего того, что произошло на Украине, пришла пора решать подобные вопросы без всяких преференций, которые сильной и развившейся нации более и не нужны. Можно как –то смириться с тем, что в нашем Минкульте работает в 3 раза больше бурят, чем русских. Развивать бурятскую культуру в национальной республике действительно надо, пусть где-то и в ущерб остальным. Но почему в Минфине, Минздраве и Минобразовании РБ бурят сегодня работает в 2 раза больше, чем остальных национальностей, в Агентстве по физкультуре – в 4 раза, а в Агентстве по туризму – аж в 9 раз больше. Небольшой, но перевес представителей бурятского этноса наблюдается в таких значимых структурах как Минимущество, Минэкономики, Минсоцзащиты, республиканское агентство по госзакупкам, наконец, в Управлении по обеспечению деятельности мировых судей.
Что тут говорить, если согласно последним данным Комитета госслужбы, кадровой политики и административной реформы Администрации Главы Бурятия и республиканского Правительства, общая пропорция занятости в наших органах госвласти по состоянию на 18 марта 2014 года составляет 48% русских и 50% бурят, а не 67% и 30% (то есть столько, сколько реально проживает в республике). Вот о чем, не уставая, должен был говорить 11 лет подряд Игорь Бобков, бывший лидер партии, где лозунг «Мы за русских, мы за бедных» стал ключевым. В республике, где проживает 67 % русских, именно ЛДПР должно было встать на защиту нации, которую сегодня по сути никто в Бурятии не защищает.
Подобно римскому полководцу Катону, неизменно заканчивающему все свои речи – о добропорядочности, чистоте улиц или преступности словами «Карфаген должен быть разрушен», Бобкову любую свою пламенную риторику следовало завершать фразой – «67 процентов чинов в Бурятии – русским, и ни одним процентом меньше». Вместо этого он объявил себя изгнанным, словно король Лир, которому навечно кто-то отдал во владение партию или депутатский мандат. На самом деле 11-летнее симулирование политической деятельности должно было закончиться чем-то подобным. Разочаровавшиеся федералы от ЛДПР дали всем понять, что в услугах господина Бобкова более не нуждаются, а депутатский мандат достался тому, за кого проголосовал народ. Политическая жизнь Бурятии продолжила свой ход уже без Бобкова, так, словно его в нашем парламенте никогда и не было.
