Автор Андрей Ванденко, http://tass.ru/opinions/region-officials/4473786
Врио главы Республики Бурятия ─ в спецпроекте ТАСС “Первые лица регионов”
─ Из огня да в полымя ─ это про вас, Алексей Самбуевич?
─ Пожалуй. Я в Москве работал весьма напряжённо, здесь, в Бурятии, тоже сразу включился по полной программе. Получается, раньше было непросто и сейчас легче не стало. Но это нормально, не жалуюсь.
До февраля 2017-го пять лет трудился замминистра в Минтрансе России, отвечал за ряд направлений ─ железнодорожную отрасль, различные комплексные транспортные объекты, включая автомобильные дороги, портовую инфраструктуру. В частности, курировал строительство Мурманского транспортного узла. Также занимался информатизацией ведомства и реформированием упраздненной в феврале 2016-го Росграницы. Функции федерального агентства тогда передали Минтрансу, и я контролировал реорганизацию структуры. А ещё ─ наземное использование технологий ГЛОНАСС, транзитные перевозки, стратегическое планирование в рамках министерства. Словом, вёл разные проекты, трудился насыщенно, мои полномочия потом поделили между несколькими замами…
─ И всё-таки тут, в Бурятии, полагаю, погорячее будет. В буквальном смысле. С пожарами, бушующими в тайге с апреля.
─ Сейчас ситуация лучше. Тушим. По сравнению с прошлым годом горит в два с лишним раза меньше, хотя по погоде стоит та же засуха. Стараемся быстрее реагировать. В этот раз жильё почти не пострадало, только весной сгорело около двадцати домов в селе Черёмушки в Прибайкальском районе.
─ Успеют погорельцы справить новоселье до зимы?
─ До сентября обязательно всё сделаем… Как снег сходит, так пожары и начинаются. Причины разные. Несмотря на предупреждения и запреты, люди продолжают жечь траву на сенокосных угодьях, огонь с лугов уходит в лес. Ну и традиционно летом бывает много сухих гроз на фоне жары.
В этом году поменялась скорость реагирования, увеличилось количество привлеченных к тушению сил, Рослесхоз выделил дополнительные средства, МЧС помогает с техникой. И мы, конечно, делаем от нас зависящее.
─ На Красноярском экономическом форуме вы называли сумму: 2 миллиарда рублей в год. Мол, при таком финансировании тема горящей бурятской тайги будет закрыта. Вам же дают 400 миллионов.
─ Даже меньше ─ 330 миллионов рублей.
─ Кто зажал остальное?
─ Никто не зажимал. 2 миллиарда ─ это расчёт по нормативам. Не то, что раньше давали, а потом перестали. Таких денег никогда не было. Есть только теоретически обоснованный норматив. Но по нему и на содержание дорог, школ, детсадов нужно в разы больше, чем есть по факту. Конечно, финансирования не хватает. Что имеем, тем и распоряжаемся. Надо не сетовать попусту, а исходить из реалий.
─ Читал, что до этого года вы в Бурятии не бывали?
─ Только мельком. Участвовал в различных совещаниях, но, можно сказать, по-настоящему приехал 8 февраля, на следующий день после подписания президентского указа о назначении врио главы.
В принципе, проблемы региона более или менее представлял, поскольку, работая в аппарате правительства России в период премьерства Владимира Путина, курировал сначала транспорт, потом гражданские виды промышленности: металлургию, лесопереработку, машиностроение. Потенциал Бурятии я знал, местные особенности тоже. По сути, новая для меня тема ─ сельское хозяйство. Вот тут мой опыт такой… детский. Школьником проводил лето у бабушки в селе Кусочи в Агинских степях. Тогда это была Читинская область, теперь ─ Забайкальский край. Пас коров, стриг баранов.
Мой папа ─ чистокровный бурят, прабабушка даже по-русски не говорила, только на родном языке.
─ А вы его знаете?
─ Учу. И знакомлюсь с республикой. А концы у нас, знаете, немаленькие. 650 километров от Улан-Удэ в одну сторону, почти 700 ─ в противоположную. Это если считать по протяжённости автодорог, по площади же республика в полтора раза больше. Такие расстояния ещё преодолеть надо. Не везде можно проехать на машине. В Северобайкальск и Муйский район проще добраться на поезде через Тайшет. Зигзагом. До недавнего времени и самолеты в те края почти не летали. Был рейс Ан-24 раз в неделю. С билетом за 11 тысяч рублей. Кто такое потянет? Территория фактически отрезана от центра республики, в экономическом и социальном плане больше ориентируется на Красноярск и Иркутск.
Мы приняли решение, выделили деньги, договорились с авиакомпанией «Ангара» ─ теперь у нас три раза в неделю самолёт летает в Нижнеангарск и дважды ─ в Таксимо. Цена билета ─ 6–7 тысяч рублей. Разницу субсидируем из республиканского бюджета.
Регулярное региональное авиационное сообщение жизненно необходимо. С нашими-то расстояниями и логистикой! Последняя местная авиакомпания лишилась сертификата эксплуатанта через пару дней после моего прихода сюда. Физически не успел вмешаться в ситуацию. Будем создавать новую.
Готовим совместный с Улан-Удэнским авиазаводом проект по производству аналога Ан-2 с улучшенными характеристиками: и по взлётной массе, и по скорости.
Ну и дороги, конечно, надо приводить в порядок. Ремонтировать, строить. По некоторым и на джипах не пробраться.
─ А верхом на лошади скачете?
─ Конечно. Могу, даже хочу. Это ведь удовольствие! Давно, правда, не садился в седло. Наверное, со времени все тех же летних поездок к бабушке, когда пас стадо.
─ Вы единственный ребёнок в семье?
─ Я старший из братьев. Павел моложе на четыре года, Николай ─ на тринадцать лет.
У нас железнодорожная династия в четвёртом поколении. Прадед по материнской линии в 1904 году работал кондуктором на Китайско-Восточной железной дороге в Харбине, дедушка с бабушкой с отцовской стороны были путейцами в Забайкалье. Мои родители ─ железнодорожники. Как и тёща.
Мы с братьями тоже окончили Университет путей сообщения. С красными дипломами.
─ С тех пор вы успели стать почётным железнодорожником, Алексей Самбуевич.
─ Да, могу раз в год бесплатно проехать в купейном вагоне. Правда, никогда не пользовался этим правом. Как-то вот не сложилось.
─ Но Транссиб наверняка пересекали из конца в конец?
─ В студенческие годы работал проводником на маршруте Борзя ─ Москва. Это узловая станция в Забайкальском крае, недалеко от границы с Китаем. Там идёт разведение дорог на КНР и Монголию. Рейс продолжался двадцать одни сутки. Из Читы ехал в Москву, оттуда обратно в Борзю, потом ─ опять в столицу, в итоге через три недели возвращался в Читу и только там менялся.
Опыт потрясающий! Самые разные люди встречались, порой такие истории были, хоть мемуары пиши. Помню, из Новосибирска в Иркутск ехали сразу семь… овчарок. С выставки. В одном вагоне. Правила перевозок позволяли. Обошлось без скандалов, четвероногие вели себя культурно, лучше иных людей.
Однажды вёз старого цыгана с гармошкой, он пил всю дорогу, но был настолько обаятельным и так лихо играл, что полвагона ему подпевало, хотя сначала соседи деда высказывали неудовольствие из-за шума.
Женщина «зайцем» ехала из Москвы. Её обокрали, ничего не осталось ─ ни документов, ни денег. Но было видно: человек нормальный. До Красноярска вёз её. Несколько суток. Когда заходили ревизоры, дама пряталась в рундуке. Все в вагоне знали, но молчали. Наоборот, людям было стыдно, что интеллигентная женщина в возрасте, а сидит среди постельного белья. Такое, понимаете, коллективное неудобство.
─ А если бы нашли?
─ Высадили бы. Мне выписали бы штраф. Я этого не боялся. Хотелось человеку помочь…
─ После вуза у вас карьера резко в гору пошла.
─ В трудовой книжке есть забавная запись, что я начинал бухгалтером восьмого разряда третьей категории. Хотя получил техническую специальность, не имевшую отношения к финансам. В управлении дороги в Хабаровске, куда пришёл устраиваться после университета, других ставок не было, вот и записали на свободную. Хотя занимался я, конечно, не бухгалтерией.
─ А почему вы не вернулись в Читу к родителям?
─ Хотел строить самостоятельную жизнь. К тому времени я уже был женат на Ирине. У нас всё быстро получилось. 8 марта 1997 года познакомились, 2 апреля сделал предложение, а 12 июля мы расписались. 18 апреля 98-го родился наш старший сын Илья. Двадцать лет как вместе. В народе говорят, фарфоровая свадьба.
Обычный путь молодой семьи. Десять съёмных квартир сменили в Хабаровске, кочуя с места на место. То хозяева просили освободить помещение из-за маленького ребёнка, который по ночам беспокоил соседей, то у нас не хватало денег на аренду. По-всякому было. Как-то мне от управления выделили комнату в доме отдыха локомотивных бригад. В ней кроме нас с женой и шестимесячного Ильи жил совершенно посторонний человек. Путеец. Когда я уходил на работу, Ира брала малыша, выходила на улицу и ждала, пока вернусь. Находиться в комнате с чужим мужчиной молодой девушке было как-то не очень. Выдержали такие условия неделю и быстро нашли другую съёмную квартиру.
─ В итоге получили свою?
─ Купили. Сколько работаю, ни разу жильё не доставалось мне даром. И здесь, в Улан-Удэ, буду брать по ипотеке.
─ Уже определились с местом?
─ Да, присмотрели квартиру. Конечно, с точки зрения комфорта дом за городом был бы лучше, но детям в школу ходить, в кружки разные, в секции спортивные… Не наездишься.
─ У вас ведь семья большая?
─ Четверо детей. Старший остался в Москве, учится в Бауманке на ракетостроении. Илья осознанно пошёл не по моей стезе: «Хочу всё сам». Специальность тяжёлая. Но тянет. Мне это нравится. Остальные трое ─ с нами. Георгий в этом году празднует двенадцать лет, Кире — восемь, а младшему Льву только десять месяцев исполнилось. Ирина два контейнера вещей упаковала ─ и сюда.
Она ─ мой надёжный тыл. Всегда и во всём поддерживает. Какие бы трудности ни случались. Был период, на железной дороге пять месяцев не платили зарплату, жилось тогда, мягко говоря, не очень сладко. Питались рисом, макаронами да соевым мясом. Ни на что другое денег не было. Ни на фрукты, ни на овощи не хватало. А Ира кормила Илью, чтобы не пропало молоко, пришлось даже на время отправить её с малышом из Хабаровска в Читу к родителям. Но она быстро вернулась, жена ─ девушка с характером. Половина моих достижений ─ её заслуга.
─ Как домашние отнеслись к необходимости переезжать из столицы в провинцию?
─ Никаких проблем! В Улан-Удэ, конечно, дома пониже, асфальт пожиже, но принципиально ничего не изменилось. Магазины такие же, торговые центры. Здесь есть всё, что нужно для жизни. Досуг, спорт, театры, кинотеатры.
У меня свой режим, который и в Улан-Удэ не изменился. Утром встал, в машину сел и ─ на работу. Вечером домой вернулся. Так и живём…
─ Вы когда в Москву перебрались из Хабаровска?
─ В 2002-м. Годом ранее ушёл с железной дороги в бизнес, который стал бурно расти.
─ Чем занимались?
─ Перевозкой грузов. Частная транспортно-экспедиторская компания. Я работал гендиректором, но в число акционеров не входил, был наёмным менеджером. Начинали с трёх сотрудников. Исколесил тогда всю страну вдоль и поперек. Бывало так: приезжаешь в город, выходишь на вокзале и идешь на завод, предлагая услуги по логистике. Помню, в Новокузнецке три дня пытался пройти на территорию металлургического комбината. Не пускали через проходную! В итоге прорвался, добрался до приёмной, а меня оттуда гонят. Мол, знать вас не знаем. Дождался директора, познакомились, заключили договор, стали работать, всем понравилось… Столько летал по стране, что терялся в пространстве, забывал, где нахожусь. Просыпался в гостинице и пытался вспомнить, какой это город. В Иркутске вроде был на прошлой неделе, оттуда улетел в Москву, потом ─ во Владивосток, из него опять в столицу, затем ─ в Китай. И так ─ по кругу…
В середине нулевых годов компания имела представительства в девятнадцати регионах России, а кроме того, в Китае, Казахстане, Узбекистане, Южной Корее… Вели строительство грузового терминала на переходе российско-китайской границы, в 2005 году объем перевозок составлял 20 миллионов тонн, годовой оборот ─ 12,5 миллиарда рублей. На тот момент одна из крупнейших частных железнодорожных компаний в стране.
─ Тем не менее в 2006-м вы ушли из неё.
─ Рано или поздно это должно было произойти. Повторяю, я ведь не являлся акционером.
─ К назначению главой региона вас готовили, Алексей Самбуевич?
─ Думаю, да, с момента, как попал в президентский кадровый резерв. Давно, в 2010 году. Проходил разные курсы, тренинги, сдавал тесты. Постоянно учился, стажировался, в том числе за границей. Скажем, в Англии изучали систему государственного и муниципального управления. В Оксфорде, Эдинбурге, Лондоне.
Журналисты в последние годы не раз «сватали» меня то в Хабаровск, то в Читу, то в Улан-Удэ. Логика простая: по крови ─ бурят, в Чите родился, в Хабаровске учился… Когда минувшей зимой начался новый виток слухов, даже родственники не отреагировали. Привыкли. Конечно, я понимал, что могут предложить новую работу, в глубине души ждал этого, хотелось проявить себя в новом качестве, но назначение все равно случилось неожиданно. Много раз рассказывал, не все верят. Хотя это так.
─ Шаг в карьере.
─ Не только это. Даже не столько. Тут больше возможностей сделать что-то реальное для людей. Их ведь не волнует, есть ли у тебя полномочия, они ждут изменений к лучшему, хотят почувствовать динамику. Ты первое лицо в регионе, значит, должен помочь. Не можешь сам, договаривайся с Москвой. Ответственность колоссальная!
Не скажу, будто в республике всё плохо и после предыдущего главы Наговицына она досталась мне в разрухе. Многое было сделано и сбалансировано при дефицитном бюджете. Что, сами понимаете, весьма сложная задача. Но надо двигаться дальше.
─ Переход прокурора Бурятии Петрова на работу в Генпрокуратуру России для вас был важен? Говорят, у вас с Валерием Георгиевичем не сложились отношения, а он ─ персона в регионе влиятельная…
─ Человек пошёл на повышение, стал главным военным прокурором России. Его поздравить надо. В конце концов, и Бурятию теперь по-другому будут воспринимать, раз наши люди получают назначения на столь важные посты. Это большой плюс для республики, для её имиджа в первую очередь. Петров ─ человек опытный, мудрый, он остаётся авторитетной фигурой в регионе. Проблем у нас не было и нет, тема надуманная, раздутая. Какое-то время мы присматривались друг к другу, и это нормально. У каждого свои взгляды на жизнь. Уже к апрелю отношения выстроились, дальше была нормальная работа. И с Галиной Ковалёвой, которая сменила Валерия Петрова, мы легко нашли общий язык. Задачи-то у нас одни: навести в республике порядок.
─ А зачем вам понадобилось вводить должность зампреда правительства по безопасности?
─ Ну, во-первых, кто-то должен персонально контролировать тушение лесных пожаров. КЧС подчинялось первому зампреду, у которого и так хватает работы. А Петр Мордовский сразу взялся за дело. И результаты появились. Молодец!
Во-вторых, безопасность дорожного движения, мобилизационная подготовка. Да много тем! Везде, где есть слово «безопасность», ─ поле деятельности Петра Степановича. Экономическая, антинаркотическая, коррупционная, террористическая… Работы ─ поле непаханое.
─ Вы пытаетесь министров строить с помощью выговоров. Три предупреждения ─ красная карточка, заявление об увольнении на стол. Эффективная система?
─ Пока это эксперимент. Посмотрим, что он покажет. Понимаете, я же не воспитатель в детсаду, чтобы грозить пальчиком провинившимся. Человеку сделали замечание, потом еще раз. Если он не отреагировал адекватно, надо расставаться. Бесконечно ругаться, воздух сотрясать ─ себя не уважать. Люди должны знать: за предупреждением может последовать наказание. Таков критерий. Он и раньше был. Я ничего не изобретал, только акцентировал, что буду придерживаться этого принципа.
─ В социальных сетях активно обсуждали ещё одну вашу инициативу ─ по пересаживанию глав республиканских ведомств с персональных машин на автобус. Популизмом попахивает.
─ В чём суть? Из Улан-Удэ мы ездим в районы большой командой. Только из правительства человек пятнадцать. Да примерно столько же местного руководства. Пока вереница из машин проедет к месту совещания, движение в посёлке останавливается. Разумеется, это раздражает местных жителей. Проще на окраине пересесть в автобус и ехать вместе.
Не пытаюсь пиариться за счёт популистских решений, не заставляю членов правительства трястись по несколько сотен километров на автобусах. Программа посещений районов насыщенная, порой на объект отводится пятнадцать минут. Получается намного оперативнее, когда приезжаем одним автобусом. Опять же ─ вместе с главой района я еду в автобусе с министрами, в пути мы можем обсудить то, что не успели на объекте. Прагматика и логистика, никакого популизма.
─ Проект «Гордость Бурятии» ─ тоже не попсовая история?
─ Имиджевая! К сожалению, о республике мало знают за её пределами. О народе, природе, потенциале края. Даже Байкал у многих ассоциируется с Иркутском. Когда говоришь, что большая часть озера находится на территории Бурятии, народ глазами хлопает: надо же! Порой до анекдота доходит. Жена заполняла бумаги, чтобы отправить вещи сюда, и у неё спросили: «Улан-Удэ ─ это где? В Монголии?» Ира говорит: нет, в России.
Ладно ─ Москва, она далеко. Но и жители региона не все знают про Бурятию, как выясняется. У «Гордости Бурятии» широкая задача: собрать информацию о лучшем, что есть у нас. Уникальные природные места, объекты культуры, истории, памятники, заслуженные люди ─ ветераны, спортсмены, артисты, врачи, учителя… Словом, все, чем можно и нужно гордиться. Люди сами будут выбирать и оценивать, что считают достойным отметить. Для этого и создаем новый ресурс, им занимается Аркадий Зарубин, у которого большой опыт работы в соцсетях. Он человек профессиональный, умеет находить цепляющие людей слова, к нему прислушиваются.
Надо развивать туризм в регионе. За год к нам приезжает миллион человек. Ближайшая перспектива ─ удвоение показателя.
Скажем, Байкал у нас совсем другой, нежели со стороны Иркутска. Там ─ горы, к воде не подойти, а тут ─ пологий берег. Там ─ сразу глубина, здесь ─ мелко. Восемьдесят километров песчаных пляжей, вода летом подогревается так, что можно купаться. В прошлом году до двадцати пяти градусов доходило. Заливы шикарные, хорошая рыбалка, прямо рядом с берегом.
Уникальна Тункинская долина в Восточном Саяне, где водопады, радоновые, метановые, серебряные, прочие минеральные источники. Туда проложена прекрасная дорога, пожалуй, лучшая в Бурятии. Федеральная трасса Култук ─ Монды. Чистая и ровная как стекло.
Отдельный разговор ─ культура семейских. В республике живёт большая община староверов. Почти тридцать процентов населения. Это социум со своими традициями, культурой, обычаями, представителями в Хурале и других органах власти. Туристы с интересом едут к староверам, иностранцы в первую очередь. Там есть что посмотреть. Популярен комплекс «Степной кочевник» в Нарын-Ацагате.
В республике 1200 горячих источников, есть потрясающие вулканические пейзажи, где всё залито застывшей лавой. Гора Мунку-Сардык ─ высочайшая точка Саян. Настоящая Мекка для альпинистов! Казалось бы, скромно ─ 3491 метр над уровнем моря, но там готовятся к восхождению на Эверест.
У нас есть прекрасное солёное озеро, не уступающее по природным свойствам Мёртвому морю, но оно пока, увы, не раскручено.
Буддисты и паломники едут поклониться нетленному телу Даши-Доржо Итигэлову в Иволгинский дацан.
Можно долго перечислять. Потенциал для развития туризма неисчерпаем.
─ Надо создавать условия.
─ Согласен. Главная проблема ─ логистика и неразвитость инфраструктуры. Маловато гостиниц и совсем уж дефицит с авиарейсами. С октября начнёт летать «Победа». Уже что-то, а то ведь зимой был один рейс на Москву. Сейчас два. Цены запредельные, и все равно билетов в продаже нет, самолёты битком. С таким авиатрафиком сильно туризм не поднимешь, необходимо ситуацию менять.
Не так давно мы провели трёхстороннюю встречу с руководителями туристических администраций ряда провинций Монголии и Китая. Из Поднебесной приехала делегация в составе восьмидесяти человек. Заинтересованность огромная, уже пошли заявки, смотрим, как принять, где разместить. Из Китая к нам пока летают только чартеры, из Улан-Батора уже запустили регулярные рейсы. Монголы хотят строить гостиницу на Байкале. Выходим на подписание соглашения. Крупный китайский инвестор готов вложиться.
─ А вам удалось порыбачить на Байкале, Алексей Самбуевич?
─ Обязательно! Поймал омуля и хариуса. Зимой проводим турнир под названием «Байкальская рыбалка». В последний раз в нём участвовало сто шестьдесят команд, любители подледного лова приехали из Москвы, Питера, Красноярска, даже из-за границы. К сожалению, сильно не повезло с клёвом. Победила команда, за пять часов наловившая… угадайте, сколько?
─ Не хватает фантазии. Килограммов десять?
─ 530 граммов! Такая вот незадача. Клёв начался буквально через неделю, но к тому моменту МЧС уже запретило выходить на тонкий лёд… Честно говоря, я не столько рыбачить люблю, сколько по лесу гулять, грибы-ягоды собирать. Голубику, бруснику, землянику, рыжики, грузди, маслята, подберёзовики, подосиновики… Милое дело! Одна проблема: с 7 февраля у меня выдалось шесть выходных. Когда семья сюда переехала, в первое же воскресенье отправились на Байкал. Все были в восторге. Потом ездил туда только по делам. Вот, по сути, и весь отдых.
Коль уж опять об озере речь зашла, добавлю, что перспективному развитию сильно мешают различные нормативные ограничения, которые пытаемся сейчас снять. Пока в прибрежной зоне запрещено строить, нельзя отводить земли, даже делать очистные сооружения. И по дорогам без твёрдого покрытия ездить ─ ни-ни! Это касается местных жителей, границ существующих населенных пунктов.
Байкал и прилегающая территория являются объектами всемирного наследия ЮНЕСКО. Да, это нужно учитывать, но регион должен жить и развиваться. Пока же по указу президента России мы должны выделять земельные участки под строительство многодетным семьям, однако не можем этого сделать. И инвесторам предлагаем только аренду, а им земля нужна. И гарантии. Есть поручение Владимира Путина, сейчас приводим законодательную базу в порядок.
─ Интерес к региону со стороны инвесторов есть?
─ Большой. Особенно в добывающем секторе. Одно из самых эффективных в мире предприятий по добыче урана находится у нас. Должно получить развитие большое месторождение цинка, поскольку цена на него пошла вверх. Появились инвесторы по плавиковому шпату, кварцу. Работаем. Не стоим на месте.
И в «Байкальской гавани», особой экономической зоне, жизнь активизируется. С бизнесом нужно выстраивать нормальный диалог. Стараюсь встречаться с крупными потенциальными партнерами, каждому, кто готов к сотрудничеству, даю номер своего мобильного. Ещё раз повторю: с людьми надо общаться.
Статус республики, его восприятие окружающими много значат для привлечения инвестиций. Когда бизнес понимает, что здесь есть активность, даже культурная или спортивная, это повышает привлекательность. Если же регион относят к депрессивным, упадническим, кто же захочет вкладываться, рисковать деньгами?
─ Зато в Улан-Удэ центральную площадь по-прежнему украшает самый большой памятник Ленину в мире. Точнее, его голова, даже внесенная в Книгу рекордов Гиннесса.
─ Это правда. Любимое место для селфи у туристов.
─ Почему бы по случаю грядущего столетия Октябрьской революции не устроить флешмоб, кепку на Ильича не нацепить?
─ Думаю, некоторым товарищам идея не понравится. Можно в порядке шутки предложить тему для обсуждения: в какой цвет перекрасить вождю голову к юбилею? В итоге вообще не красить, но дискуссия будет бурной. Гарантированно!
А если говорить серьёзно, хотим сделать на Байкале объект притяжения, который был бы узнаваем на всех фото. Скажем, как Эйфелева башня в Париже или фигура Иисуса Христа в Рио. Чтобы с первого взгляда на снимок становилось понятно, где он сделан. Красивые озера с впечатляющими пейзажами можно ведь найти и в других местах. Нужен стопроцентно узнаваемый объект, чтобы каждый сразу сознавал: это Бурятия, Байкал. Один из возможных вариантов ─ огромная голова мамонта на берегу.
─ Россия ─ родина голов-гигантов?
─ Речь не о символизме, а о новизне. Чтобы нигде такого не было. Статуи, скульптуры везде есть. Нужно то, что не станет повторять уже существующее, но будет легко узнаваемо. Известный художник Даши Намдаков создал проект архитектурной формы в виде головы ископаемого животного, в которой разместился бы и постоянно действующий музей, и другие пространства. Такой объект обречён быть точкой притяжения: инфраструктура, гостиницы, торговые и развлекательные центры, концертные залы… По сути, мини-город.
Уже и место нашли, теперь надо считать. Ясно, что проект потянет не на один миллиард рублей. Думаю, миллиардов пять минимум. Поэтому, конечно, это задача на будущее.
─ О прошлом спрошу. На другую тему. Шрамы на руках у вас с молодости?
─ Следы спортивных травм. Они почти незаметны. А свежие ссадины ─ это я недавно кость ломал.
─ Что делали?
─ Есть такой бурятский национальный вид спорта хээр шаалга ─ ломание хребтовой говяжьей кости. Проводятся специальные соревнования, в которых участвуют подготовленные, обученные спортсмены. Необходимо рукой перешибить кость с первого удара. Побеждает тот, кто больше разобьёт. Не получилось, уступаешь место, отходишь в сторону.
─ И сколько чемпион ломает?
─ По двадцать костей, по тридцать… Ну и мне в Окинском районе предложили. Наверное, думали, что испугаюсь или откажусь. А я взял да согласился. Чёрт дернул… С первого раза сломал. Правда, руку повредил немного. Но все равно сказали, что я готовился, не поверили, что ни разу в жизни не пробовал.
У нас есть разные национальные виды спорта: кидание аркана на шест, прыжки через нарты. Вот мне и показывали, что да как. Я тоже прыгнул. Некоторые падали, не у всех получалось на ноги приземлиться. Я устоял. Аркан, правда, не набросил, но с этим заданием никто не справился.
─ А каким традиционным спортом вы занимались?
─ Греко-римской борьбой с четвёртого по девятый класс, потом ─ дзюдо. Был чемпионом Читинской области среди юношей в весе до 68 килограммов, в 1992 году в Краснокаменске стал бронзовым призером российско-монгольских молодежных соревнований по дзюдо. Полуфинальную схватку проиграл. Второе место занял чемпион мира по самбо среди… взрослых. Без мухлежа не обошлось. Соревнования были юниорские, а против меня вышел монгол, у которого жена с детьми сидела на трибуне. Он весил не 68 кило, а намного больше. Я попросту не смог поднять его, от ковра оторвать. Чтобы не отменять соревнования из-за нарушений, понизили их статус до дружеских, хотя изначально намечался зачётный турнир.
Ну и всё, после этого со спортом я завязал, пошёл в институт учиться. А про дальнейшее вы знаете. Вплоть до огня и полымя…
