На фото Т. Никитиной: слева – директор Центра креативных индустрий при АСИ Екатерина Черкес – заде
На культурном поприще столицы Бурятии произошло событие. Танцевально-цирковое шоу от экc-apтиcта Циpкa дю Coлeй Марата Дашемпилова стало если не сенсацией, то глотком свежего воздуха в изнывающем от жары и однообразных фестивалей Улан-Удэ. Мы встретились с создателем «SHOW TIME 21:12», чтобы расставить все точки над i.
– Марат, известно, что вам 33 года и это ваша первая продюсерская работа, причем такая, которая говорит, что планы у вас серьезные. На что вы рассчитываете, что помогает добиваться своего?
– Я родился в селе Исинга Еравнинского района, а свое детство провел на родине мамы в селе Малый Нарын Джидинского района. Моя мама работала дояркой, а папа пастухом, в бурятском селе я начал познавать мир, пошел в первый класс, и честно признаюсь, до сих пор питаюсь теми яркими чувствами, тем восприятием мира. Это очень сильно заземляет по жизни, дает стержень, и объяснить такое словами невозможно. Скажу только, что где бы я ни был, всегда остро ощущал связь с родиной, впитывал ее, зная, что в самый ответственный момент это пригодится.
Сколько себя помню, всегда жил цирком. В детстве ставил рядом спинки стульев и показывал, какой я сильный. Сам научился делать обрыв пятки, висеть вниз головой. Забирался на шкаф и долго ждал, когда придет с работы мама, чтобы потом прыгнуть вниз и удивить ее. Потом мы переехали в Улан-Удэ. Мама увидела объявление о том, что идет набор в студию бурятского цирка и сказала, что мне там понравится. Мне действительно понравилось – кто-то кувыркался, кто –то делал колесо.
Там я впервые увидел Майдара Хайдаповича Жапхандаева, который произвел на меня неизгладимое впечатление. Он был в эффектном черном плаще, шляпе, с сигаретой в усах. Он немного поговорил со мной и со мной что-то произошло. Как будто с тех пор я взял на себя обязанность не подвести его. Мне кажется, сейчас, когда я работаю актером и режиссером по пластике Буряад театра, где работал он, выступаю на сцене, по которой ступал он, я словно отдаю ему дань.
Цирк – это колоссальная нагрузка, а для меня цирк стал всем. В 12 лет я купил кассету, на которой на французском языке было написано Cirque du Soleil («Цирк солнца»). Дома как раз никого не было, я включил эту кассету, и мое сознание в буквальном смысле перевернулось. Это было девятое шоу Цирка дю Солей «Quidam». Будучи маленьким мальчиком, я понял каждое движение, все, что сказал режиссер. Мне захотелось перелезть туда прямо через экран и пребывать там ежесекундно. Тогда я впервые сказал маме, что хочу работать в «Цирке солнца».
– Если бы вы знали, через что предстоит пройти, вы бы изменили свое решение?
– Когда я все –таки был принят, я работал вместе с людьми, поставившими «Quidam», которые казались мне когда-то богами, и я сказал им об этом. Я готовился очень усердно, отправлял резюме, видеокассеты со своим записями до тех пор, пока меня не вызвали на кастинг. Первый кастинг в 2014 году я не прошел. Нас проверяли по танцам, актерскому мастерству, какой ты гимнаст и акробат. Я понял, что они хотят видеть многозадачного артиста, у которого должен быть свой номер.
Примерно через год меня вызвали вновь и вновь я не прошел кастинг. Сказать, что я сильно расстроился, не сказать ничего. Я был в отчаянии. Потом я понял, что мне нужно изменить тактику. Тренер по акробатике Юрий Бозян согласился со мной заниматься один час в неделю. Чтобы оплатить этот час, я пошел работать на стройку, иногда даже не успевал переодеваться. Тренер мне дал понять, что это даже хорошо – техника приходит, когда ты уставший и ничего не можешь физически. Может быть, поэтому я так быстро переквалифицировался из гимнастов в акробаты.
Цирк дю Солей как любая огромная корпорация все время движется вперед. Работать там чрезвычайно сложно, наша профессия весьма травмоопасна. Через какое-то время таким образом открылась вакансия и меня пригласили вновь. Мы проходили и проходили задания, пока на осталось 6 человек, потом 5. Потом остались я и парень из Воронежа, и нас в буквальном смысле этого слова пропустили через мясорубку. Мы показали весь свой максимум, мы ждали ответа пять дней, нас вызвали и сообщили, что контракт решено отдать мне. Я радовался ровно десять секунд, а потом испытал страх от той высочайшей ответственности, которая на меня свалилась.
– Сколько лет вы проработали в лучшем цирке мира?
– Шесть лет. Все эти годы я пытался понять, как устроена компания, как можно в такой глобальной корпорации, с диким графиком гастролей выверить все до миллиметра. Я говорю о том, что они постоянно изучали потенциал артистов, знали о тебе все, проводили анкетирование, учитывали пожелания.
Удивительно, что все, что я писал в своих анкетах, все выполнялось. Если ты хотел чему-то научиться, тебе предоставляли такую возможность, и я постоянно учился, причем делал это с радостью. Постепенно я стал таким универсальным артистом, который мог заменить в шоу почти любого другого артиста. Я стал нужным, важным, достиг потолка в этом деле и принял решение уйти.
– Как это произошло?
– У меня заканчивался один контракт и нужно было подписывать другой, думать над проектами. Я сильно выгорел, взял отпуск, приехал в Бурятию и принял решение остаться. Я позвонил в компанию, честно объяснил им ситуацию, и они поняли меня.
На связь со мной через ВКС вышли три топ-менеджера, сказали, что меня знают, ценят и просят хорошо подумать. Как можно заставить человека передумать? Только предложив ему лучшие условия. Через несколько дней мне на почту пришел контракт, где условия, в том числе материальные, были лучше, но я отказался. Через какое-то время я получил еще одно предложение, с еще более лучшими условиями, и вновь отказался. Третий контракт содержал просто шикарные условия, но моего решения это не изменило.
Век артиста короткий, а циркового артиста особенно. Мне 33 года, и я начинаю новую карьеру – режиссера и продюсера собственной компании «Har-Art production», peзидeнта цeнтpa кpeaтивныx индycтpий «Xэб-Xaб». В моей голове много идей, которые интересно будет воплотить в реальность. Это ни с чем несравнимое по удовольствию путешествие, в которое я приглашаю всех творческих людей, близких мне по духу. Я вкладываю в свой первый продюсерский проект собственные деньги, прекрасно зная, что они не вернутся, но я делаю это, исходя из какого-то внутреннего убеждения, которое внушает мне веру.
