blogtn.ru

В скандальном ремонте русского драмтеатра в Улан-Удэ обнаружились новые подробности

На фото Т. Никитиной: розовые стены в театре утверждались техсоветом

Планам открыть театральный сезон в сентябре, по всей видимости, сбыться уже не суждено. В Бурятии продолжается карантин, а значит вопрос, в какой цвет, в конце концов, выкрасили парадное фойе Русского драматического театра имени Бестужева, остается главной постановкой уходящего года.

Напомним, что еще весной, под впечатлением от карантина, театральное руководство решило кардинально переделать розовые стены в черные. Только появление на пороге архитекторов «Бурятгражданпроекта», они же авторы здания, остановило преобразователей, заодно заставив всех задуматься, а собственно кто отвечает в Бурятии за государственное имущество и все, что с ним происходит.

Архитекторы против театралов  

В качестве главного аргумента своих действий театральное руководство привело факт согласования «черных стен» с министерством культуры Бурятии, хотя позже выяснилось, что минкульт здесь ни при чем. Когда здание площадью в 10 тысяч квадратных метров сдавалось в эксплуатацию, в октябре 2007 года УКС передало его на основании постановления правительства республики минимуществу Бурятии. Минимущество в свою очередь делегировало право оперативного управления руководству театра.

Позднее директор театра Наталья Светозарова призналась, что со стороны театра были допущены нарушения: «Мы действительно должны были согласовать изменения в интерьере. Но мы ориентировались на то, что при сдаче здания на баланс государства авторское право автоматически перешло заказчику. Когда подняли документы, оказалось, что при сдаче театра этого сделано не было».

На встрече с представителями театрального коллектива прямо у «черных стен» архитекторы раскрыли еще одну тайну — авторское право не может быть передано никому. Другой вопрос, что у любого имущества, тем более, ценой в миллиард рублей, есть собственник, несущий ответственность за происходящее. К собственнику, оно же минимущество Бурятии, директор театра, по ее собственному признанию, обратилась только после нареканий возмущенной общественности. Что ответили ей в ведомстве, сама Наталья Светозарова трактовала таким образом: «По вопросу согласования с минимуществом ремонта здания, когда я туда обратилась, мне ответили, что при проведении ремонтных работ согласование с ними не требуется, таких полномочий у ведомства нет».

Полномочия есть

 

Несколько озадачившись такой трактовкой вопроса (кто же тогда отвечает за госимущество), мы также попросили министра имущественных отношений Бурятии прокомментировать ситуацию. Ответ Маргариты Магомедовой как любого юриста был предельно ясен и уместился в несколько тезисов. Культурное учреждение «Государственный русский драматический театр имени Бестужева» может самостоятельно делать в здании ремонт и предпринимать иные действия по сохранности имущества, но при этом собственник несет обязанность по надзору за происходящим, то есть проводит проверки.

«Основной целью проверок является выявление и предотвращение фактов нецелевого, неэффективного использования имущества, его утраты, сделок и иных действий (бездействия) с имуществом, нарушающих федеральное или республиканское законодательство», — сообщила Маргарита Магомедова, уточнив, что такие проверки были проведены в Русском драматическом театре в 2016-м и 2019 годах.

Если утрату имущества понимать не только как буквальное его исчезновение, а еще и ухудшение состояния ввиду изменения эстетических характеристик, то в ситуации с «черными стенами» сам собой возник вопрос — была ли утрата?

Стены — важно

Вот что рассказал руководитель авторского коллектива архитекторов по проектированию Русского драматического театра им. Николая Бестужева Валентин Сизов:

— Хорошо помню, как мы выбирали интерьер фойе, все никак не могли решить, какого цвета должны быть стены. С этой целью даже организовали командировку в московские театры. Вместе с директором Русского драматического театра Петром Степановым обошли несколько театров, были в гостях у худрука Малого театра Юрия Соломина. И вот как-то зашли в фойе одного театра и остолбенели — тамошние розовые стены нас поразили своей праздничностью, теплотой. Мы даже не представляли, что розовый цвет, сам по себе не производящий впечатление, в сочетании с другими деталями интерьера даст столь потрясающий эффект. После этой командировки выбор цвета был определен.

О том, как непросто проходил процесс создания театра, утверждались детали, говорят три большие папки с документами, хранящиеся в «Бурятгражданпроекте». Вот директор подрядчика ООО «СТАМстрой» просит начальника УКСа согласовать цвет водосточной системы (!) в театре. Вот главный инженер проекта Можин уведомляет директора ООО «СТАМстрой» о том, что архитекторы не могут в декоративном ограждении согласовать замену металла квадратного сечения на круглое, поскольку это негативно отразится на качестве дизайна.

Бывший министр строительства Бурятии Владимир Рубан, проработавший в этой должности с апреля 2006-го по июль 2012 года, в бытность которого был сдан театр, вспоминает, что вопрос стен в парадном фойе вызвал немало дискуссий. При огромном потоке информации этот вопрос запомнился ему еще и потому, что конкретно по стенам в строящемся Русском драматическом театре в минстрое Бурятии даже состоялся техсовет.

«Петр Степанов был очень дотошным человеком, который относился к строительству театра весьма трепетно. Он ходил в наше министерство почти как на работу. Именно Степанов поднял вопрос о колеровке стен и протоколом того самого техсовета, где присутствовали представители УКС, минстроя, сам Степанов, было принято решение остановиться на розовом колере. Этот цвет был утвержден, внесен в документы и, замечу, ни у кого за столько лет существования театра нареканий не вызывал», — рассказал Владимир Рубан.

История с рестораном     

Достаточно открыть глянцевые альбомы архитектурных решений по театру (первый пусковой комплекс), чтобы убедиться, что на каждое цветовое решение по стенам-полам-потолкам и вообще всего, что находится в театре, имеется утвержденное техсоветом решение. Это означает: чтобы взять и что-то здесь изменить, даже после многих лет эксплуатации, недостаточно одного желания. Отменить решение можно только другим решением, оформленным документально.

Почему же для нынешнего директора театра Натальи Светозаровой стало настоящей сенсацией не только это, но и знакомство с авторами проекта? Странность заключается еще и в том, что двенадцать лет назад она же, будучи замминистра культуры Бурятии, принимала участие в совещаниях по решению самых разных вопросов по строительству этого самого Русского драматического театра, то есть должна была во всем этом разбираться.

Почему министр имущественных и земельных отношений Бурятии Маргарита Магомедова указывает в своем ответе, что их задача, в том числе, выявлять неиспользуемое или используемое не по назначению имущество, но при этом плановые проверки Русского драматического театра ни 2014-го, ни 2019 годов на этот счет никаких нарушений не выявили, хотя они были. Эти нарушения выявила в прошлом году Счетная палата Бурятии, установившая, по сути, нанесение ущерба республиканскому бюджету.

К примеру, стало известно, что запроектированный в театральных подвалах на 600 квадратах с потрясающей отделкой, мебелью и соответствующим сервисом ресторан так за 10 лет и не начал работать. Одно только оборудование для этого «структурного подразделения» театра обошлось бюджету в 5 млн рублей и отвечало в 2010 году, на момент сдачи объекта в эксплуатацию, последним требованиям поварского и ресторанного дела. По самым скромным оценкам Счетной палаты Бурятии, только за 2017-18 годы упущенная выгода от неоткрывшегося ресторана составила 2,8 млн рублей.

Долой формальный подход

Как в 2014 году ведомство Маргариты Магомедовой, проверяя театр, не заметило в документах целого ресторана и кучу дорогостоящего оборудования, не говоря уже о прочих грубейших нарушениях в использовании государственного имущества? Вопрос, на который так никто и не ответил, включая саму Маргариту Магомедову. Ведь арт-кафе «Чайка» в подвальном помещении театра могло открыться не в 2020 году (после проверки Счетной палаты Бурятии), а как минимум в 2014-м (после проверки минимущества Бурятии), но почему-то не открылось.

Дотационный республиканский бюджет мог получить деньги от лежащего в коробках кухонного имущества, но так их и не получил. За десять лет оборудование устарело. Без надлежащей эксплуатации козырек подвала стал разрушаться. Интересно, что по итогам проверки Счетной палаты Бурятии, фактически установившей формальный подход к использованию госимущества со стороны собственника, несущего за это ответственность, никто подобных вопросов Маргарите Магомедовой не задал, словно ничего и не произошло. Сама Маргарита Магомедова чаще посещать Русский драматический театр не стала, несмотря на прямое указание зампреда по социальной работе Вячеслава Цыбикжапова усилить работу ведомств в плане «культурного самообразования».

Как бы там ни было, пусть и при попустительстве минимущества Бурятии, через 11 лет после открытия театра арт-кафе «Чайка» там заработало. Теперь на повестке новая проблема — темные стены в здании государственного учреждения, уже получившие неоднозначную оценку. Пока двери театра остаются закрытыми на карантин и это «чудо» не увидели театралы, наверное, минимуществу Бурятии как владельцу здания стоит озаботиться документальной оценкой произошедшего преобразования. Собрать комиссию, пригласить специалистов и выслушать особое мнение, если таковое вдруг появится.

Читайте также:

Татьяна Никитина журналист

Я родилась и живу в Улан-Удэ – столице республики Бурятия, работаю журналистом и верю в людей, которые каждый день строят здесь наше общее будущее. Мои герои - это политики, артисты, юристы и обычные люди, достойные восхищения. Нет занятия интереснее, чем разбираться в том, что с нами происходит. Удачи всем!