Фото – из архива Степана Тихомирова
Мы продолжаем разговор о современных медиа и спешим сообщить очередную сенсацию. Забайкальские редакции изданий «Московский комсомолец в Чите» и «Аргументы и Факты-Забайкалье» вошли в состав медиахолдинга New Media Group (NMG).
Напомним, ранее в состав холдинга в Бурятии вошли телеканал «Мир-Байкал», газеты «МК в Бурятии» и «Новая Бурятия», информационное агентство «Восток-Телеинформ», общественные паблики в Instagram-аккаунтах, большой пакет социальных медиа, Viber-групп и Telegram-каналов.
Мы встретились с главным редактором «МК-Чита», гендиректором забайкальского представительства холдинга Степаном Тихомировым, чтобы поговорить о политике, медиарынке, схожестях и различиях двух регионов.
– Степан Владимирович, давайте с главного: New Media Group и «МК в Чите» – как вы нашли друг друга?
– Начну с того, что «МК в Чите» организовались в 2019 году, то есть спустя 100 лет после появления федерального «МК», что интересно само по себе. До этого мы работали в забайкальской медиагруппе, в газете «Азия-Экспресс», где у нас сформировалась команда единомышленников. В какой-то момент, в конце 2018 года, решили попробовать что-то свое, создать некий информационный продукт, что называется «вне рамок».
Сайт «МК в Чите» на тот момент был, прямо скажем, не на пике, хотя домен зарегистрирован в 2017 году. Так, волею случая все сошлось.
– А сколько человек работает в вашей редакции?
– Мы начинали с пяти человек, включая коммерческого директора. Сразу поняли, что будем делать только Интернет, за печатную версию пока не беремся, хотя она, на мой взгляд, самобытная и крайне удачная на фоне конкурентов. Сейчас работаем круглосуточно, на постоянном потоке, в будни выпускаем до 50 новостей в день. Большое внимание уделяем индексации, развиваем свои соцсети, в том числе те, которые идут не под брендом «МК».
– Как удается конкурировать?
– Вообще в Забайкалье достаточно плотное информационное поле. Мы в него вписывались не один год. Замечу, что структура нашей редакции не похожа на классическую, где есть управленческий аппарат. У нас горизонтальная история, идет постоянная работа редакционной коллегии. Это мы максимально постараемся сохранить с учетом новых СМИ, ставших частью нашей редакционной жизни.
– В чем вы видите основное отличие наших регионов в плане медиа?
– У нас разная конъюнктура рынков. Считаю, что в Забайкальском крае Интернет развит больше, чем в Бурятии. Исторически так сложилось, что здесь лучше развивались крупные электронные издания, такие как «Чита.Ру», «Заб.ру», откуда мы и «отпочковались». Эти издания работают уже четверть века, их многие знают, ими завоевана большАя доля рынка. «МК в Чите» в этом смысле намного моложе.
Что касается интеграции в большие холдинги – это отличная возможность масштабирования. Если вы заметили, у нас все тенденции на российском медиарынке идут на укрупнение, и это абсолютно нормальная практика.
– В Бурятии принято считать, что из трех байкальских регионов Иркутск – самый богатый, Бурятия – в середине, а Чита – где-то внизу. То же самое со СМИ. В медийном пространстве Чита – очень консервативный и бедный регион, где мало свободы коммерции, все сконцентрировано на госструктурах, которые диктуют СМИ все. Насколько это правда?
– На мой взгляд, неправда на 100%. Я работаю в СМИ Забайкальского края с 2010 года, в правительственных и независимых изданиях, и могу сказать, что это не так. В Забайкальском крае медиарынок разношерстный. Уровень свободы СМИ в большей-меньшей степени, в зависимости от издания, доходит до вполне впечатляющих примеров.
К примеру, я работал в редакции, где публиковали и публикуют все, включая данные о расходах и доходах губернатора, его «чистоплотности», прочую информацию о чиновниках, их личные истории, о провалах, победах. В правительственных изданиях, конечно, были свои ограничения, потому что когда у тебя один из учредителей какое-нибудь министерство или правительство, сразу все понятно – кто платит, тот и заказывает музыку. На заседаниях регионального отделения Союза журналистов, куда я вхожу, иногда мы разбираем случаи давления на журналистов.
– Давление это как?
– Как учредитель коммерческой редакции, могу сказать, что в целом на любую коммерческую структуру, будь то СМИ или конфетная фабрика, если захотеть, можно надавить. Давление в основном бывает административным: по трудовому законодательству, пожарной безопасности, аккредитации рабочих мест, соблюдению налоговых требований, наличию различных бумаг, к примеру. Плюс давление на имидж издания через те же анонимные Telegram-каналы, которые начинают обвинять издания в том, что у них какой-то неправильный контент.
Были случаи, когда публиковали персональные данные журналистов в Telegram из-за того, что они слишком плотно работали против рейтинга действующей власти. Вот такой способ давления. В прошлом году, к примеру, произошел частный случай, когда человек пытался напасть на редактора борзинской районной газеты. Было возбуждено уголовное дело. Благо, этого наглеца наказали, у него теперь есть судимость. Надеюсь, это станет примером для остальных.
– О действующей власти. В последнее время с площади Советов в вашу сторону активно стали уезжать наши управленцы, чего раньше не было. Некоторые, правда, возвращаются, как Юрий Сибиряков, Валерий Кожевников, Дмитрий Дылыков. Забайкальцы как к этому относятся?
– Забайкальский край в этом плане не уникален, и связано это с дефицитом местных управленческих кадров. «Кровь» поступает к нам не только из Бурятии, но и из Приморья, к примеру. Думаю, это естественный процесс, в регионе не всегда есть подходящие управленцы, которые готовы работать в том числе в команде.
– Про команду. Вот объясните, почему «наш» Александр Бардалеев уже 2,5 года числится «исполняющим обязанности зампредседателя правительства – министра экономического развития Забайкальского края»? Как можно столько времени работать и. о.?
– Вопрос не ко мне. Это, насколько я понимаю, позиция губернатора Забайкальского края Александра Осипова. И, по-моему, это неправильная позиция в организации кадровой работы, поскольку чиновник с приставкой «и. о.» – это человек с чемоданом в руках: вроде как еще распаковать его не может, а вроде он уже собран и ничего не мешает отправиться дальше. А должна быть ответственность и понимание, что от твоих решений зависит не только жизнь окружающих посторонних людей, но и твоих детей.
– К нашим параллелям. Главу Бурятии оштрафовали за костер в лесу, а следом ваш вице-губернатор Аягма Ванчикова тоже в Instagram выкладывает квитанцию об уплате штрафа.
– Да, это было в прошлом году. Она заплатила штраф за сорванные краснокнижные цветы. У нас написали об этом все СМИ, кроме тех, у которых в учредителях есть власть. Благодаря СМИ, собственно, это и стало известно. Были сохранены скриншоты и соцсети, подняты материалы… Вы привели действительно две схожие ситуации, но у нас люди все похожи, на мой взгляд, все ошибаются одинаково, совершают какие-то нелепые, даже тупые ошибки. Думаю, что никто не застрахован от этого, мы с вами тоже.
С другой стороны, возможно сделать именно так – выложить в Instagram, прокомментировать, это была, скорее всего, чья-то рекомендация, причем, думаю, федеральная. На языке юристов это называется деятельным раскаянием, но за тем исключением, что обычно такие промахи исправляют реально, например, проведением лекций о краснокнижных растениях или высадкой цветов. Вообще деятельное раскаяние в иной раз очень помогает избежать каких-то серьезных последствий. Меня больше всего удивило, почему она (Аягма Ванчикова. – Прим. ред.), живя столько лет в Агинском Бурятском округе, не знает, как выглядят даурские лилии. Это не самый сложный кейс, честно признаться.
– Вы первый раз в Бурятии?
– Нет, я в Бурятии далеко не в первый раз. С республикой у меня связаны самые теплые воспоминания: здесь, на Котокеле, еще школьниками мы встретились с моей супругой. В Бурятии живут мои сослуживцы.
В каждом регионе есть своя специфика, и Бурятию, как любую национальную республику, отличает повышенное внимание федерального центра в плане внутренней политики. Во-вторых, в Бурятии, как я понимаю, развита клановость.
– А в чем вы видите клановость?
– В Бурятии есть элиты, что для Забайкальского края свойственно тоже, но не так. У нас совсем другой состав региона, много приезжих, каждый работает по своим правилам. Что особенно заметно у нас, почти не действует «телефонное право». Как говорили мои старые знакомые, в Бурятии это право работает достаточно неплохо. То есть при наличии связей большое количество вопросов можно решить просто позвонив по телефону. А у нас, например, не берут взятки гаишники от слова вообще. Если случится обратное, для нас это будет новость.
Думаю, и экономически наши регионы заточены совсем по-другому. В Забайкальском крае все-таки одна из самых крепких в стране в горнорудном плане территория. Это места присутствия «Норникеля», «Удоканской меди», здесь серьезно развит горно-промышленный комплекс, который составляет основную массу инвестпроектов. К примеру, «Норникель» – это, насколько я помню, 5 тысяч работников и 20 тысяч – в смежных отраслях. И это только одно горнодобывающее предприятие. В «Удоканской меди» масштабы тоже впечатляющие. В Бурятии такого количества горнорудных предприятий нет, и на это, конечно же, есть объективные причины.
– Прошлым летом Даши Намдаков открыл уникальный парк-отель «Тужи». Способен Даши Намдаков в Забайкалье заменить, к примеру, Кобзона?
– Не готов сказать, может ли кто-то заменить Иосифа Давыдовича. Скорее, нет. А «Тужи» – это титульный проект для людей, погруженных в искусство, но с точки зрения массовости к нему есть вопросы. Вот у нас есть Алханай — это относительно успешный проект, очень крутая, святая буддийская мекка, где инфраструктура заслуживает, как я считаю, положительных оценок. Там транспортная доступность совсем другая, прекрасная дорога.
Я не являюсь большим поклонником изобразительного искусства, поскольку понимаю в нем ровно столько, сколько в квантовой механике. Для меня Даши Намдаков – это талантливый человек из региона, который позиционирует Забайкальский край где-то еще. Один из тех выходцев из Забайкалья, который творил и в Бурятии. Но я бы не сказал, что это будет «скрепа» двух регионов или лицо региона. Потому что у нас изобразительное искусство, особенно скульптура, не имеет огромного количества поклонников, даже если говорить о России в целом. Все-таки Даши Намдаков – деятель больше элитарной культуры.
– Все-таки мы разные?
– Я в любом случае остаюсь сторонником того, что у Бурятии и Забайкальского края больше сходств, чем различий. У наших регионов разные судьбы, разная история. Но в общем и целом, когда с Урала смотреть на Восток, вся территория за Байкалом и около него, думаю, малоразличима. Именно поэтому то, что происходит вокруг, так тесно завязано на укрепление, обмен кадрами, обмен всем, что можно себе представить. Это не плохо и не хорошо, это реальность, в которой всем нам нужно жить.
