Новейшая политическая история полна загадок. На наших глазах за какие-то несколько лет в число самых влиятельных чиновников площади Советов выбились те, кого никак нельзя назвать представителями титульной нации, семейскими или хотя бы отдаленными потомками верхнеудинских купцов. Абсолютными лидерами по количеству высокопоставленных должностей в Бурятии на сегодня являются Магомедовы. Вряд ли получится вот так с ходу определить, какие именно этнические корни представляет на сегодня клан Магомедовых. Куда важнее, что эти корни существуют, их становится все больше и то, на что мы еще вчера не обращали никакого внимания, сегодня для общества превратилось в большую проблему.
От первого зампредседателя Верховного суда до главного судебного пристава
Куда ни шло, если бы дело ограничилось основополагающими звеньями большой семьи – нынешним министром имущественных и земельных отношений Бурятии Маргаритой Магомедовой и зампрокурора Бурятии Талехом Магомедовым, состоящими в брачных отношениях и носящими одну фамилию. В конце концов, на площади Советов было и есть масса таких семей, и к этому у нас все более – менее привыкли. Проблема в том, что супруги Магомедовы благодаря женитьбе сына породнились с первым зампредседателя Верховного суда Бурятии Геннадием Осокиным, а лучше сказать, получили доступ к важнейшей в нашей жизни судебной ветви власти, что сразу же превратило их из просто высокопоставленной семьи в очень высокопоставленную.
По слухам не так давно дочь последнего, она же невестка Магомедовых Жанна Геннадьевна сдала квалификационный экзамен на федерального судью (факт родства не помешал и здесь) и готовится не просто влиться в ряды местного судейского сообщества, а вбить тем самым еще один кирпич в строящуюся башню Магомедовых на бурятской земле. Наконец скоро год как сын Магомедовых, Теймур Талехович Магомедов, занял пост и.о. главного судебного пристава по Бурятии.
Можно понять, почему в войну командирами полков назначали 16 –летних Гайдаров. Но почему в мирной Бурятии, где никогда не велось боевых действий и нет кадрового голода, не было никакого видимого кризиса в службе судебных приставов, который бы потребовал введения чрезвычайный мер, не нашлось другого кандидата в это кресло, чем 30-летний сын Магомедовых. По сравнению с тем же Петром Ертановым, который профессионально вырос в этой системе, имеет десятилетний опыт работы, многие годы трудится на посту заместителя главного судебного пристава, Теймуру Магомедову до квалификации управленца такого уровня еще очень далеко.
Если исходить из весьма популярной версии, что должности такого ранга стоят денег, то можно предположить, сколько лет семья могла копить. Согласно поданной за 2012 год декларации министр имущественных и земельных отношений Маргарита Магомедова указала доход в 2,45 млн. рублей. По некоторым данным, у Талеха Магомедова годовой доход – около 1,5 млн. рублей. В сумме имеем около 4 млн. рублей.
Остается добавить, что дети Леонида Потапова делали карьеру за пределами Бурятии, и по всей видимости, это было вполне осознанное решение первого лица республики, не желающего идти в противоречие с интересами общества.
Слишком разросшиеся кланы подрывают основы государственности
Примерно тогда же, как в Бурятии Теймур Магомедов был назначен и.о. главного судебного пристава, в другой национальной республике состоялось несколько иное событие, имеющее прямое отношение к обсуждаемой теме. Самый влиятельный политик Дагестана и бессменный мэр Махачкалы Саид Амиров был арестован, обвинен в организации убийства, вывезен в Москву и заключен под стражу. При этом Саид Махачкалинский был не просто выдающимся политическим деятелем, имевшим огромные заслуги перед федеральным центром, а этническим лидером. Саид Махачкалинский – уроженец даргинского Левашинского района республики, того самого, где родился и предыдущий бессменный руководитель Дагестана со знакомой нам фамилией Магомедали Магомедов. Стоит ли удивляться, что позднее главой республики стал его сын Магомедсалам Магомедов.
Саид Махачкалинский стоял у истоков формирования в республике партии «Единая Россия», и если в 90-ые Дагестан голосовал исключительно за коммунистов, то затем – только за «Единую Россию». Когда к границам республики подступила угроза боевиков, это он созвал вооруженное ополчение из земляков даргинцев и помог федеральным силам минимальными усилиями справиться с ситуацией.
До определенного момента все это работало на государство и поддерживалось центром, но со временем начало самому же государству, обществу, экономике сильно вредить. Вечный мэр Махачкалы, занимавший эту должность четыре срока подряд, усадил своих кровных и некровных родственников на все ключевые посты в республике. Земля, ЖКХ, энергетика города – все понемногу оказалось под властью даргинцев. Один из сыновей Саида Махачкалинского Далгат Амиров, к примеру, приходится коллегой Теймуру Магомедову, поскольку тоже занимает пост руководителя республиканского управления Федеральной службы судебных приставов (ФССП) в Дагестане. Второй сын Магомед – председатель комитета по законодательству и госстроительству дагестанского парламента.
Власть одной – единственной семьи как-то незаметно превратилась в номинальное чиновничество, где чиновники понимают под государством исключительно свои семейные интересы и личные амбиции, понятия не имея о законах, нормах и рамках. Когда рамок нет, когда не работают законы и суды, а люди не верят в государство, случиться может все, что угодно. Вот почему арест Саида Махачкалинского больше походил на спецоперацию с использованием бронетехники и вертолета, на котором его срочно вывезли в Москву, поместив в особую тюрьму и в особые условия. Все понимали, что промедли спецназовцы хоть на минуту, опальный мэр- даргинец мог вновь собрать ополчение, да такое, что мало бы не показалось никому. Клан Амировых стал слишком опасен, общественно нетерпим, угрожающ и потому в назидание другим прилюдно лишен своего главаря.
Почему Тимур Бурятский потенциально опасен для общества
Разрастающиеся, как опухоль, этнические кланы опасны для общества, тормозят его развитие, порождают для государства массу проблем. Не случайно в Древней Греции была принята практика изгнания из города тех, кто, по мнению народного собрания, ведет себя, говорит и действует вопреки интересам общества. Это называют остракизм. Вопрос о применении остракизма ежегодно ставился перед городским собранием греческого народа. Обладающий правом голоса должен был написать на черепке имя того, кто, по его мнению, представляет опасность для общества. Тот, против кого набиралось не менее 6 тыс. голосов, должен был в течение 10 дней покинуть Афины, Сиракузы и другие города. Изгнанные не лишались гражданства и прав собственности, и могли примерно через 10 лет спокойно вернуться на родину.
Почему бы в Бурятии не провести своеобразный референдум по поиску потенциального кандидата на выселение? Совершенно объективно, что на сегодня чиновников Магомедовых в республике стало как-то слишком много, и в свете происходящих в Дагестане событий это не может не волновать общественность. Дай этническим кланам волю, и, возможно, уже завтра для ареста рядового министра Манзанова в Бурятию придется вызывать особую группу захвата, танковую бригаду и военный вертолет. Кому это надо?
Почему бы не остановить этот бурный рост семейственности и не выслать, к примеру, Тимура Бурятского как самого молодого из клана Магомедовых на вольные хлеба в иные дали. Пусть покажет себя на чужбине, будет самостоятелен и добьется всего сам. Пусть приезжает в Бурятию через 10 лет, когда папа и мама благополучно уйдут на заслуженный отдых, тесть – в почетную отставку, и славная фамилия Магомедовых не будет никого раздражать на площади Советов. Этого хочет государство, этого хочет общество, этого хотим мы.
