Мы продолжаем исследовать складывающиеся во властных структурах Улан-Удэ весьма непростые отношения. Как известно, первый созыв депутатов нашего горсовета вошел в учебники российской политологии благодаря тому, что весьма законными методами отстранил первого же всенародного избранного мэра Улан-Удэ от занимаемой должности. О событиях тех дней, мотивах и поступках людей во власти, мы беседуем с бывшим депутатом того самого созыва Софьей Алексеевой.
– Софья Бальчиновна, как вы стали депутатом?
– Мы все тогда пришли в политику на волне демократии. Я проработала в школе 17 лет. В 1992 году при министерстве соцзащиты был впервые организован департамент по работе с семьей и детьми, и меня туда пригласили. Дело это было новое, никто тогда на социальных работников не готовил, а моя профессия вроде как подходила. Ельцин подписал указ о многодетных семьях. Мы разработали программу развития в Бурятии индустрии детского питания, другие программы. На уровне России был решен вопрос о строительстве в Улан-Удэ завода по выпуску детского питания. Курировал эти программы зампредседателя правительства Александр Иванов. Я в министерстве была еще и председателем профкома, и когда в 1994 году начались выборы президента республики, меня попросили собрать за Иванова подписи. Я собрала и честно подписалась под каждым листком. Иванов был моложе, экономист, прогрессивно мыслил, почему я не должна была его поддержать? Когда выборы прошли, по этим подписям нас потом всех и вычистили из структур государственной власти. Чистки были массовые.
Министром соцзащиты был назначен Степан Ефимов, и с тех пор все планерки начинались и заканчивались мною. Все, что я ни делала, какие программы ни писала, все было плохо. Я вместе с другими, кому не давали работать, вынуждена была уйти в первый негосударственный пенсионный фонд, который организовал тоже оставшийся без работы бывший зампредседателя совета министров Бурятии, председатель Госкомимущества Евгений Матвеевич Егоров. В фонде я была исполнительным директором, готовила бумаги. Это было совершенно новое дело, мы получили лицензию, встречались с коллективами. Люди уже тогда не надеялись на государственную пенсию, целые заводы готовы были вступить в наш фонд, но как только наверху узнавали, что председателем попечительского совета негосударственного буддийского фонда является Егоров, то администрация предприятия сразу отказывалась отнас. Егоров был очень порядочным человеком. Все, что произошло, сильно подорвало ему здоровье и привело к тому, что он рано умер.
Наступил 1995 год, и мы в своем фонде решили, что если не станем депутатами, ничего не изменим. В кандидаты решили выдвинуть меня. У меня полная семья, мама русская, отец бурят, какой-никакой опыт работы во власти, профессия учителя, которая тогда пользовалась уважением у населения. Для советского народа учитель, главврач были авторитетами. В том первом созыве у нас было 3 главных врача, два учителя. Из 22 депутатов ровно половина были женщины, такого в истории больше никогда не было. Вообще все было намного проще. В газете можно было прочитать, что, как и в какие сроки делать желающему принять участие в выборах, подписи я собрала за два вечера. Меня не показывали по телевизору, не писали про меня в газетах, но люди на Лебедевском округе проголосовали за Алексееву.
– Тогда одновременно с депутатами мэром Улан-Удэ был избран Шаповалов, без опыта работы, человек со стороны, как он пришел к власти?
– Мне видится, что к власти Шаповалова привела команда главы Железнодорожного района Николая Быкова. Шаповалов проиграл по Советскому и Октябрьскому районам, но выиграл по Железнодорожному с большим отрывом. Интересно, что сама команда тоже стала депутатами: в горсовет были избраны глава района Быков и сразу два его зама – Любовь Баландина и Александр Сычев.
– Насколько известно, первоначально Шаповалова поддерживали и другие депутаты, многие из которых тоже работали в органах городской власти. Почему всего через несколько месяцев они же его и сняли?
– Шаповалов не был готов к данной роли, и все это вскоре все поняли. Мой конфликт с ним начался прямо с декабря 1995 года. На установочной сессии, куда мы пришли как избранные депутаты, оказалось, что за нас все решили, в том числе, кто будет заммэра по работе с горсоветом. Мы настояли на голосовании, и вместо депутата Николая Быкова на эту должность выбрали Бимбу Дымбрылова. Мы тут же разбились на шесть комитетов. Причем нас к этой работе никто не готовил. В нашем комитете по законности, правопорядку, регламенту и служебной этике оказалось три человека – я, Александр Сычев и главврач ТМО №2 Дарья Константиновна Мархаева. Сычев к нам подошел и сказал – председателем буду я. Нас это возмутило. Мы с Мархаевой, с которой я до этого даже не была знакома, решили проголосовать по этому вопросу и выбрали председателем меня. Это была настоящая демократия.
Готовили документы первой сессии работники Железнодорожной администрации Быков, Баландина, Сычев. Я спросила: а почему не пригласили нас? Шаповалов сразу начал обращаться ко мне на «ты»: а ты, Алексеева, чего задаешь вопросы. Тогда встал Анатолий Абашеев, генеральный директор «Улан-Удэнского авиапредприятия», он был в рабочей группе, и сделал Шаповалову замечание. С того момента мы с Абашеевым как-то сразу вошли в костяк оппозиции.
С одной стороны, Шаповалов производил впечатление на женщин – высокий, статный, уверенный в себе. С другой – его манера поведения возмущала. Первое, что он сделал, повесил у себя в кабинете икону и крест. Я его тогда спросила: у нас многонациональная республика, мы живем в светском государстве. Если даже вы глубоко верующий человек, то зачем это всем показывать? Есть комната для отдыха, молитесь там. Учительница физики Антонина Анисимовна Марина начала его защищать, мол, человек имеет право выбора. Мы с Мариной вступили в перепалку…
С позиции сегодняшнего дня я думаю, что Шаповалов не был готов к такой работе. Если бы он был мудрым политиком, он мог бы всех нас чем-то купить. Женщин всегда проще купить. Ему достаточно было привлечь на свою сторону треть из нас, чтобы стабилизировать обстановку. Учителя, врачи – мы никогда дотоле не сталкивались в политике с подводными камнями, были в этом плане совершенно неопытными, социальная сфера плохо финансировалась, у всех были дети, масса проблем. К каждой можно было найти свой ключик. Вместо этого, когда уже начался период отрешения мэра от должности и мы тайно собирались по вечерам, к нам начали поступать угрозы, что разобьют окна, кому-то их действительно разбили. Короля всегда делает свита. У Шаповалова не было или он не сумел подобрать таких людей, которые могли бы вовремя что-то подсказать. В конце концов, против него были люди, которые заканчивали высшую партийную школу. Это было чудом, что председателем горсовета выбрали Бимбу Дымбрылова, всегда очень осторожного, даже медлительного, но тогда такой человек, наверное, и был нужен при том противостоянии.
– Все-таки что стало последней каплей в решении депутатов убрать Шаповалова?
– Оппозиция усиливалась с каждым днем. Факторов было много. Мэр перечеркивал всю нашу работу. Скажу только, что первый устав горсовета мы смогли принять только тогда, когда Шаповалов ушел. Возникло понимание, что нельзя человека с улицы допускать к бюджетным деньгам. Шаповалов сам настраивал депутатов против себя. Однажды на планерке он открыто объявил, что ушел от жены и встретил новую любовь – депутата горсовета Любовь Баландину, и это вызвало волну скрытого недовольства. Причем по сегодняшним меркам все в их истории выглядело вполне серьезно: мэру выделили служебную квартиру на Димитрова, они там жили, ждали совместного ребенка. Не будем забывать, все мы были тогда советскими людьми и могли расценивать все происходящее только как нарушение моральных канонов советского человека. Когда отставка состоялась, Шаповалов и его спутница благополучно вернулись в свои семьи.
Сегодня мне кажется, что окончательное решение по Шаповалову созрело, когда к этому движению примкнул Николай Быков. Я не знаю, почему он поменял свое мнение, но все дело было в нем. В какой-то момент наши мужчины – Прокопьев, Вершинин, Дымбрылов, Быков, Сычев кулуарно сели и решили этот вопрос, хотя это было очень непросто. Механизма отрешения как такового на тот момент не было. Спасибо тогдашнему советнику президента по правовым вопросам Владимиру Александровичу Золотоеву, он много нам помогал, постоянно консультировал. И мы это в конце концов сделали. Когда позже я училась в российской академии госслужбы, наши педагоги приводили пример, как депутатам улан-удэнского горсовета впервые удалось в правовом поле сместить всенародно избранного главу.
– Почему в таком случае никто из вас не выдвинул свою кандидатуру на пост мэра?
– Когда все это произошло, мы обсуждали этот вопрос. Была та же ситуация, что и теперь с Айдаевым и Голковым. Закон позволял нам ввести должность Сити – менеджера и просто сделать мэром председателя горсовета Бимбу Дымбрылова. Собственно мы этого и хотели. Мы так сплотились, чувствовали себя победителями, но этого не произошло. Нас убедили, что всенародно избранный глава лучше. Бимба Дымбрылов однако не выдвинул свою кандидатуру на этот пост, потому что, думаю, его не поддержал Потапов. Серьезные люди понимали, что без согласия первого лица идти на такое не стоит. Зато в этом же 1998 году сразу три депутата горсовета – я, Бимба Дымбрылов и Фаина Павловна Ботоева, были избраны депутатами Народного Хурала. Наша борьба продолжилась уже там.
